Гемпшир, 1832 год
Помощнику конюха не разрешалось вступать в разговоры с дочерью графа и уж тем более пробираться в ее спальню через окно. Одному Богу известно, что было бы, поймай его кто-нибудь. Наверное, выпороли бы до полусмерти, а потом выгнали из поместья.
Маккена лез вверх по колонне. Ловко уцепившись длинными пальцами за решетку балкона второго этажа, он подтянулся и закинул ногу, пыхтя от усилия. Теперь оставалось только перелезть через перила.
И вот он уже стоял перед большими французскими окнами, прижавшись к стеклу, и, прикрывая ладонями, словно шорами, глаза, пытался разглядеть, что происходит внутри спальни, освещенной одной масляной лампой. Девушка стояла перед туалетным столиком, расчесывая длинные темные волосы. Этого было достаточно, чтобы Маккена просиял от радости.
Леди Алина Марсден... старшая дочь графа Уэстклиффа, обаятельная, пылкая и красивая... Не избалованная вниманием вечно занятых родителей, Алина проводила большую часть времени в прекрасном поместье в графстве Гемпшир. Лорд и леди Уэстклифф были настолько заняты участием в светской жизни, что у них совсем не оставалось времени на воспитание троих детей. Ситуация, обычная для семейств, проживающих в сельских имениях, таких как Стоуни-Кросс-Парк. Распорядок жизни здесь зависел от размеров имения: дети ели, спали и играли далеко от своих родителей. Более того, представление о родительской ответственности у графа и графини было одинаковым. Ни один из них не был особенно обеспокоен воспитанием детей, которые появились на свет в результате практичного, но отнюдь не любовного союза.
С первого же дня появления в поместье Маккены, которому тогда было всего восемь лет, началась его дружба с Алиной и продолжалась на протяжении десяти лет. Они дружили так, как могут дружить обычные дети: лазили по деревьям, плавали в реке, бегали наперегонки. На их дружбу никто не обращал внимания, потому что они были детьми, но постепенно их отношения начали меняться. Ни один молодой человек не смог бы остаться равнодушным к красоте Алины, которая в семнадцатилетнем возрасте являла собой божественно дивное создание.
Алина уже собиралась лечь в постель. Переодевшись в тонкую ночную сорочку из белого хлопка с замысловатыми складочками и оборками, она ходила по комнате. Свет лампы высвечивал очертания ее высокой груди, бедер, скользил по блестящим черным волосам. Вид ее роскошных локонов настолько завораживал, что, казалось, их одних было вполне достаточно, чтобы сделать красивой даже дурнушку. Но и черты лица Алины, выражавшие столько чувств и эмоций, тоже были прекрасны. Однако природе этого было недостаточно, и она добавила еще один штрих в виде маленькой родинки, приютившейся в уголке рта. Тысячи раз Маккена представлял, как он целует ее именно в это местечко, а далее проводит губами по соблазнительным изгибам ее уст... Целовал бы и целовал, пока она не ослабела и не задрожала бы в его объятиях.
Его часто занимал вопрос, каким образом человек столь непримечательной наружности, как граф Уэстклифф, и графиня – женщина средней привлекательности могли произвести на свет красавицу Алину. Но по иронии судьбы она взяла только лучшее от каждого из родителей. Их сыну Марку повезло меньше: он унаследовал от графа грубоватое и суровое лицо и его нескладную фигуру. Маленькая Ливия, по слухам, появившаяся на свет благодаря одному из похождений графини, была хорошенькая, но обычная и явно уступала блеску своей сестры.
Стоя на балконе и наблюдая за Алиной, Маккена думал, что скоро наступит время, когда они уже не смогут общаться так, как прежде. Те сердечные, дружеские отношения, что существовали между ними, вскоре станут невозможными, если не стали уже. Взяв себя в руки, Маккена осторожно постучал в окно. Алина повернулась на стук и, увидев его за стеклом, не выказала особого удивления. Маккена внимательно наблюдал за ней.
Сложив руки на груди, Алина сдвинула тонкие брови и покачала головой. «Уходи», – говорили ее губы.
Маккена и сам поражался своей дерзости, когда думал, какого черта он это делает. Он знал, что должен держаться от нее подальше, не поддаваясь никаким уговорам со стороны Алины. Однако он рискнул, и в награду прождал сегодня у реки целых два часа.
Упрямо покачав головой, Маккена не двинулся с места. Затем осторожно потянулся к ручке окна... Оба прекрасно знали: если его увидят на балконе, то главный удар падет на его голову, не на голову Алины. Сжалившись, она неохотно открыла задвижку. И хотя все еще продолжала хмуриться, Маккене это было все равно, он радовался своей удаче.
– Ты забыла, что мы договорились о встрече днем? – спросил он без вступления, придерживая створку одной рукой. Протиснувшись сквозь узкую щель, он улыбнулся, глядя в ее темно-карие глаза. Когда он вошел в комнату, Алина заставила себя поднять голову и встретиться с ним взглядом.
– Нет, не забыла. – Ее голос, обычно такой легкий и мелодичный, сейчас звучал сердито.
– Тогда где же ты была?
– А это имеет значение?
Маккена поднял брови. Черт побери, почему девушки так любят устраивать словесные игры, да еще в самый неподходящий момент? Не получив вразумительного ответа, он принял вызов.
