Пока они ели, Полли внимательно наблюдала за Руджеро. Он не ел только два дня, но выглядел так, словно голодал больше недели.
Что происходило с ним, пока он оставался наедине с этими фотографиями и своими жалкими немногочисленными воспоминаниями?
Неожиданно образ Фриды снова возник в ее голове. Она вспомнила один из их разговоров. Сестра тогда хвасталась ей:
— Он мечтал о том, как мы с ним вместе поедем в Неаполь и как он приведет меня в свой небольшой рыбный ресторанчик. Как познакомит со всеми друзьями. Я чувствовала себя каким-то редким музейным экспонатом! Нет уж, спасибо! Он думал, он чего-то стоит, но как же он ошибался!
Наверно, именно поэтому Руджеро не захотел обедать здесь со мной, ведь он должен был привести сюда Сапфиру. Он никогда не узнает, как она на самом деле к нему относилась.
«Уходи, — мысленно попросила Полли образ Фриды. — Ты не заслуживаешь его».
В ее голове зазвучал неприятный раскатистый смех сестры. Девушка невольно вздрогнула.
Я освобожу его от тебя, чего бы мне это ни стоило!
Тут же, как по волшебству, Фрида исчезла.
— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил Руджеро. — Ты как-то резко побледнела.
— Нет, нет, все хорошо. Еда просто замечательная. Лучше скажи, ты ходил на работу?
— Да. Но через пару часов мне стало плохо, поэтому я решил, что еще не совсем выздоровел.
— И уехал в свою квартиру. Даже фотоальбомы Сапфиры захватил.
Он ничего не сказал, но с любопытством взглянул на девушку.
— Хм, заметь, ты назвала ее Сапфирой. Раньше ты всегда называла ее Фридой.
— Это чтобы не путаться.
Правда, не только по этой причине. Кажется, Фрида исчезла. Та Фрида, которую знала я. Остался лишь образ Сапфиры. Вот мой враг.
— Я не слишком хороший кавалер, — сказал Руджеро, смущенно улыбнувшись. — Обычно, когда мужчина приглашает даму на ужин, он говорит ей разные красивые слова о ее внешности…
— Будем считать, что ты попытался, — усмехнулась Полли. — Хотя, с другой стороны, тебе бы за это определенно влетело.
— Ах да, Брайан! — он хлопнул себя по лбу.
— Ну, во-первых, от меня. Я ведь нахожусь тут несколько с иной целью. Твоя матушка наняла меня в качестве сиделки, и я отрабатываю свою зарплату.
— Так моя мать еще и платит тебе? — недоверчиво спросил он.
— Ну конечно. Я оказываю услугу, а Она ее оплачивает. Честно говоря, она платит больше, чем положено, значит, я должна оправдать деньги, на меня затраченные. Брайан очень рад. Женитьба всегда дело хлопотное, и денег надо много, а мы с ним не слишком много зарабатываем. Все складывается как нельзя более кстати.
А раньше я думала, что не умею врать!
— Даже несмотря на то, что по этой причине предмет его желаний находится вдали от него? Почему ты сделала такое лицо?
— А почему ты так цветисто выражаешься?
— Но разве ты не предмет его желаний?
— Мы истинные англичане и никогда так не говорим. Перестань надо мной смеяться!
— Даже и не думал. Просто мне кажется, ты никогда не стояла в списке его приоритетов на первом месте. Сдается мне, он вовсе не пылает страстью, а?
— Мне не на что жаловаться, — с достоинством ответила девушка.
— Разве он не знает, что здесь рядом с тобой мужчина? Почему он не бежит сломя голову сюда спасать тебя от возможной опасности?
Полли поморщилась.
— По трем причинам. Во-первых, я уверила его, что ты недееспособен. Во-вторых, если бы ты и попытался, у тебя просто не было бы времени: на следующей неделе я уезжаю домой. И, в-третьих, мне платят слишком хорошие деньги, я не могу позволить себе роман с пациентом.
Руджеро рассмеялся.
— Убедила, — признал он. — Так значит, я не слишком обременю тебя, если попрошу еще об одном одолжении?
— Каком именно?
— Расскажи мне о Сапфире побольше, ведь я до сих пор так мало о ней знаю.
— Если вспомню, — кивнула она.
— Думаю, ты прекрасно все помнишь, вот и расскажи мне. Обещаешь?
Слава богу, ответа Руджеро дожидаться не стал, вместо этого он позвал Лео и рассчитался.
Когда они вернулись в квартиру, Руджеро усадил Полли на диван, достал фотоальбомы и положил их между ними.
— Так значит, все эти дни ты листал фотоальбомы? — проговорила девушка.
— Глупо, да? Я не включал ни радио, ни телевизор, не пользовался телефоном, в том числе не отвечал на входящие звонки. Короче, отрезал себя от мира, хотел побыть с ней наедине. Но… — он тяжело вздохнул.
— Руджеро, а тебе не кажется, будто я могу наговорить тебе все что угодно, попросту соврать?
— Нет. Я тебе верю.
— Может, я не хочу говорить тебе правду?
Он тряхнул головой.
— Может. Но я уверен, ты не станешь мне лгать. Интуитивно чувствую. Ты самый правдивый человек на свете. Я доверяю тебе, как своей собственной сестре.
