И про тебя там написано - [24]

— Ноутбук? — робко предположила пристыженная Лея. — Деньги?

— Какие бы бабки вы тут ни хранили, я бы за ними на такую верхотуру ни в жизнь не полезла, — надменно отрезала Петровна. И ткнула пальцем в меня: — А уж у ее папаши вообще денег куры не клюют.

— Боюсь, уже клюют, — честно сказала я. — Он же ребенка ждет.

— Дети в твой кошелек не полезут, только от наследства отхватить могут, — успокоила меня Петровна и снова повернулась к Лее. — А что вы вообще тут делаете? Почему вы не в Бад-Тьмутараканхене, как значится на сайте?

— Всё отменилось. Сайт редко обновляют, — мрачно буркнула Лея. — Развяжите меня уже. Вы обе абсолютно ненормальные. Но мне это нравится. Давайте поговорим.

Конечно, она нам ни чаю не предложила, ни даже глотка воды. Но, может, оно и к лучшему — кому охота пить из ее мутных стаканов? Спасибо и на том, что она не бросилась звонить в полицию или звать на помощь с балкона, а осталась сидеть на своей засаленной постели. Мы в некотором замешательстве переминались с ноги на ногу, пока Петровна не нашла выход: цапнула с кровати подушку, бросила ее на пол и уселась. Я последовала ее примеру — правда, подушки мне уже не досталось.

Затем я попыталась все объяснить. Это оказалось трудновато. Из меня та еще рассказчица — сроду связного текста произнести не могла. В том числе и по этой причине я не поднимаю руку на уроках. Когда я пытаюсь соединить вместе хотя бы три предложения, люди смотрят на меня с раздражением и начинают как-то почесываться, словно мое беканье-меканье вызывает у них зуд. А если мне предстоит делать доклад, я все записываю заранее — каждое слово, каждую цифру, даже вопрос «Есть вопросы?».

Петровна, обычно относившаяся ко мне более терпимо, в этот раз беспокойно ерзала на подушке. Наконец не выдержала и принялась рассказывать за меня. По-моему, это было совершенно бесцеремонно — вот так взять и запустить лапы в мою жизнь, а уж особенно после того, как по мне прошлась Лея. Но нельзя было не признать: Петровна, как всегда, нашла правильные слова.

— Ничего себе! — сказала Лея, когда Петровна закончила. Я готова была поклясться, что она обескуражена. — Я же просто сконструировала такого типичного незамысловатого подростка. Чтобы как можно больше тинейджеров могли себя с ним ассоциировать.

Мне не послышалось? Она только что назвала меня тупой? И посредственной? А Петровна, змея такая, еще и ухмыляется? Съездить бы им обеим той самой книжищей по кумполу!

— Тем не менее никто, кроме меня, себя в книжке не узнал, — сказала я.

— Да никто, кроме тебя, эту книжку и не читал, — возразила Петровна. И повернулась к Лее: — Мы еще не совсем сошли с ума. Поверьте, мы уже сто раз всё это перетирали. И я твердила, что в книжке нет ничего индивидуального. Но она настаивает, что вы в точности описали ее жизнь. Прям сама не своя стала, уж мне ли не знать. Да и потом, с ней действительно происходит то же самое, что рассказывается в книге: родители в разводе, мать на диете, у отца новая пассия, и внезапно выясняется, что они ждут спиногрыза.

— Я просто описала все, как оно обычно и бывает в жизни, — сказала Лея. — Что тут такого уникального?

— Ну почему вы все время пытаетесь увильнуть? — вмешалась я. — Если вы без спросу берете жизни других людей и лепите из них книжки, то вы воровка! Хуже того: вы убийца. Вы убиваете Яспера — просто так, мимоходом. А ведь он вам ничего плохого не сделал!

Лея почесала в затылке, потом взгляд ее прояснился, и она закивала.

— Ах да, осиный укус. Глупость, конечно. И из-за этого ты теперь чего-то от меня хочешь?! Но что значит «убиваю»? Мальчик из моей книги — литературный герой. Я его придумала. И могу с ним делать все что захочу. И вообще он никакой не Яспер!

— Ну совесть-то имейте! Нельзя же распоряжаться людьми, как вам вздумается! — вырвалось у меня.

Лея схватилась за голову.

— Да кем я распоряжаюсь? Что ты несешь? Это же буквы. Типографская краска. Я все это сочинила. Я в своем праве.

— Да нет же!

Мы постепенно повышали голоса и теперь уже по-настоящему кричали друг на друга — Лея и я. Вот только я ругалась на нее по делу — она передо мной виновата. И хоть бы признала, что сперла мою жизнь! Но с какой стати она ругается на меня? Впрочем, чем дольше я ее слушала, тем яснее мне становилось, что дело вовсе не во мне.

— С тех пор как мои книги стали читать в школах, меня заваливают бредовыми письмами! — бушевала Лея. — Эти недоучки даже не в состоянии правильно написать мое имя, зато хотят, чтобы я сочинила за них какой-нибудь дурацкий доклад, притом немедленно, потому что сдать его надо было позавчера. И не дай бог ответить не сразу — они тут же запостят поганый отзыв на «Амазоне» и так прямо и напишут: не сразу ответила на письмо, стерва такая, поэтому книга — дерьмо. А одна звезда на «Амазоне» потом никуда не денется! Они задают вопросы, на которые я отвечала энное количество раз во всяких интервью, потому что не дают себе труда хоть немножко погуглить. А если им все разжевать и подробно расписать, думаешь, они хоть спасибо скажут? Да ни-ког-да! Но больше всего меня достали те, кто требует продолжения. Каждый раз кто-нибудь об этом да спросит, про каждую книжку! Ну не пишу я с продолжениями, не пишу!