И про тебя там написано - [12]

Воспитанные люди договариваются о звонке заранее по «Вотсапу», утверждала Петровна; ну разве что дело идет о жизни и смерти. Но о жизни и смерти дело не шло — по крайней мере, о моей или ее. При мысли, что опять придется возиться с буковками, мне стало плохо, поэтому я ничего писать не стала. Да и не знала я в точности, что написать.

Когда мы, как обычно, встретились в метро, я по-прежнему понятия не имела, что ей сказать. Книга стеной встала между нами. Мы молча шли рядом, рюкзаки оттягивали плечи, и Петровна грызла поседевшую шоколадку из автомата. Неподалеку от школы нам попался Яспер: уши торчком, ухмылка во всю рожу, словно это лучшее утро в его жизни.

— А-а, вот и ты! — сказал он мне. Петровна нахмурилась. С ее ростом в 179 сантиметров и IQ баллов эдак в 170 она не привыкла делить внимание со мной, а уж тем более довольствоваться вторым планом.

Я молча кивнула Ясперу, хотя у меня язык чесался гаркнуть: «Держись от меня подальше!» И дело тут не в моих желаниях — ради его же собственного блага. Но он увязался за нами и завел какой-то невнятный рассказ: я так и не поняла, то ли эта чушь ему приснилась, то ли он в кино на нее собрался. Уже на самом пороге класса до меня вдруг дошло, о чем он лопочет: он прочитал книгу. Почти до самого конца. Страниц двадцать осталось. Не сказать чтоб очень интересно, но вполне себе ничего — таково было его мнение, которого у него, впрочем, никто не спрашивал.

— Пока, — рыкнула я и плюхнулась на стул рядом с Петровной. И обнаружила, что она тоже пялится на меня.

— Что?! — нервы у меня в последнее время и так на пределе, а тут еще лучшая подруга чудит. Петровнины долгие задумчивые взгляды действуют на большинство людей, как шипение удава Каа из «Книги джунглей».

— Я тоже прочитала эту твою книжку, — сказала она. — Пошла в книжный, она там на полке стоит. Устроилась в уголке и в один присест одолела.

Я молча таращилась на нее. Мне не хотелось ее расспрашивать. И хотя вообще-то у Петровны выдержка покрепче моей, на этот раз она сдалась первой.

— Ты уверена? — спросила она.

— В чем?

— В том, о чем ты мне все уши прожужжала. Что эта книжка о тебе.

— Ты и сама должна была это заметить, если прочитала.

— Так вот я-то как раз и не уверена, — Петровна поскребла облезающий черный лак на указательном пальце левой руки. — Может быть, я тебя не настолько хорошо знаю…

— Никто не знает меня лучше, чем ты, — отрезала я. — И да, это все я. Мои мысли. Мои слова. Моя жизнь. Как ты вообще можешь в этом сомневаться?!

Она пожала плечами.

— Кое-какие параллели, конечно, просматриваются. Но девица из книжки дружит с какой-то заносчивой богатенькой финтифлюшкой. Неужели ты обо мне такого мнения?

— Глупости, — буркнула я. Ну как же ей объяснить-то? Конечно, книжка не на все сто процентов воспроизводит мою жизнь. Людей по-другому зовут, у них другая внешность, ну и ведут они себя не совсем точно так же, как в реальности.

— Это же не как фотка, понимаешь? — неуверенно проговорила я. — Это скорее как… не знаю. Ну, как картина. Краски другие. Все немножко искажено.

— Как карикатура?

— Может быть…

И, словно нас обеих обожгла одна и та же мысль, мы разом повернулись назад, к Ясперу, который радостно мне заулыбался.

— А он что? Опознал себя? — осведомилась Петровна.

— Не думаю. Иначе бы вряд ли заявил, что книжка не очень интересная.

— Просто он не знает пока, что в конце умрет, — вздохнула Петровна.

5

Со временем я заметила, что начинаю ненавидеть Яспера. Больше, чем Лею и ее гнусную книжонку. Даже больше, чем Алисию. Многое в этом мире меня бесило, но в большинстве случаев я все равно ничего не могла изменить. С Яспером дело обстояло иначе. Да, он раздражал меня, но я чувствовала ответственность за него. Словно за бесхозного щенка, которого я один раз погладила и теперь не могу бросить на произвол судьбы. При этом все, что происходило в книжке, было совершенно не в моей власти. Замысел от и до принадлежал Лее. Откуда же взялось это тягостное чувство, будто я тоже что-то кому-то должна?

Единственное, что меня радовало, — наконец рухнула стена, выросшая между мной и Петровной после похода в библиотеку. Поначалу мне казалось, что я подхватила какую-то диковинную болезнь, о самом существовании которой окружающие даже не подозревают. Петровна первая мне поверила. Перестала считать, что я все придумала. А ведь пока она сама не прочла книжку, небось, держала меня за одну из тех малолеток, которые сочиняют всякие бредовые истории, лишь бы привлечь к себе внимание.

— Эта книжка меня с ума сведет, — говорила она теперь.

— Теперь ты понимаешь, каково мне?!

— Я все никак не могу поверить, что ты и есть эта девица из книжки. Бред какой-то.

Я кивнула. Это чувство было мне знакомо. Но несмотря на все сомнения, книжка Петровну зацепила — я это ощущала. Она то бросала странные взгляды на меня, то косилась на Яспера. Похоже, больше она не собиралась, как раньше, отметать все мои слова, а наоборот, искала аргументы за и против.

— Ну надо же что-то делать, нет? — спросила она на следующее утро на математике, когда Яспер мучился с уравнением у доски.

— Но что? — прошипела я в ответ.