И пришло разрушение… - [12]

Шрифт
Интервал

А барабаны все били, настойчиво и упорно. Их звуки неразрывно слились с ритмом жизни самой деревни. Это было словно биение ее сердца. Барабанная дробь дрожала в воздухе, в солнечном свете и даже в листьях деревьев, зажигая волнением всю деревню.

Эквефи отлила похлебки для своего мужа в миску и прикрыла ее. Эзинма понесла миску к нему в оби.

Оконкво сидел на козьей шкуре и уже ел блюдо, приготовленное первой женой. Обиагели, которая принесла ему еду из хижины своей матери, сидела на полу, дожидаясь, когда он кончит. Эзинма поставила перед ним свою миску и села рядом с Обиагели.

— Сиди, как положено женщине! — прикрикнул на нее Оконкво. Эзинма сдвинула ноги и вытянула их перед собой.

— Отец, ты пойдешь смотреть на борьбу? — спросила Эзинма после надлежащей паузы.

— Пойду, — ответил он, — а ты?

— И я пойду. — И опять немного помолчав, спросила: — Можно я понесу твою скамейку?

— Нет, это дело мальчиков.

Эзинма пользовалась особой любовью отца. Она была очень похожа на свою мать, которая когда-то славилась красотой на всю деревню. Но свою любовь к Эзинме отец проявлял лишь в очень редких случаях.

— А сегодня Обиагели разбила свой кувшин, — сообщила Эзинма.

— Да, она мне говорила, — ответил Оконкво между двумя глотками.

— Отец, ведь во время еды не полагается разговаривать, — сказала Обиагели, — перец может попасть не в то горло.

— Это ты правильно сказала. Слышишь, Эзинма? Обиагели моложе тебя, но разумнее.

Он открыл миску, присланную второй женой, и опять принялся за еду. Обиагели взяла свою миску и ушла в хижину матери. Потом пришла Нкечи с третьей миской. Нкечи была дочерью третьей жены Оконкво.

А вдали продолжали бить барабаны.

Глава шестая

На ило высыпала вся деревня — мужчины, женщины, дети. Они окружили большую площадку, оставленную для борцов. Старейшины и другие почтенные люди сидели на собственных скамейках, принесенных сюда их сыновьями или рабами. Среди сидящих был и Оконкво. Все остальные стояли, кроме тех, которые пришли заранее и заняли немногочисленные места для зрителей, — обструганные бревна, положенные на козлы.

Борцы еще не явились, и центром внимания по-прежнему оставались барабанщики. Они тоже сидели — впереди зрителей, лицом к старейшинам, под старым развесистым деревом, которое считалось священным. В нем, дожидаясь своего рождения, обитали духи хороших детей. В обычные дни посидеть под сенью этого дерева приходили молодые женщины, хотевшие иметь ребенка.

Всего барабанов было семь. Они были установлены в длинном деревянном ящике соответственно своей величине. Трое мужчин ударяли по ним палками, в нервном возбуждении бросаясь от одного барабана к другому. Они были одержимы духом барабанов.

Юноши, на обязанности которых лежало наблюдение за порядком, сновали среди зрителей, совещаясь друг с другом и с представителями двух соревнующихся команд. Борцы пока еще не вступали в круг и держались позади толпы. Время от времени двое юношей с пальмовыми ветками в руках обегали круг и оттесняли зрителей, хлопая ветками по земле у их ног, а если кто упрямился, то и по ногам.

Наконец в круг вступили все борцы, встреченные ревом и рукоплесканиями толпы. Барабаны пришли в исступленье. Зрители подались вперед. Юноши, следящие за порядком, побежали по кругу, размахивая своими ветками. Старики покачивали головами в такт барабанам и вспоминали дни, когда они сами боролись под эти пьянящие звуки.

Состязание начали мальчики пятнадцати — шестнадцати лет. У обеих борющихся сторон было по три таких мальчика. Они не были настоящими борцами, — их выпускали только для затравки. Первые две схватки закончились быстро. Зато третья произвела настоящую сенсацию даже среди старейшин, которые обычно не проявляют своего волнения столь открыто. Она закончилась так же скоро, как и первые две, быть может, даже скорее. Однако мало кому доводилось видеть прежде подобную борьбу. Как только мальчики сошлись, один из них сделал какое-то движение, настолько молниененосное, что ничего нельзя было понять, и другой борец растянулся на спине. Толпа взревела, дико захлопала в ладоши, так что на минуту в этом шуме потонули неистовые звуки барабанов. Оконкво вскочил, но тотчас же снова сел. Трое молодых людей из команды победителя выбежали вперед, высоко подняли его и, приплясывая, понесли под приветственные возгласы толпы. Вскоре все узнали, что имя мальчика Мадука, это был сын Обиерики.

Барабанщики остановились передохнуть перед началом настоящих состязаний. Тела их блестели от пота, они обмахивались веерами, пили воду из мисок и ели орехи кола. Они вдруг снова сделались обычными людьми, — смеялись, разговаривали друг с другом и с теми, кто был поблизости. Казалось, воздух, до предела наэлектризованный общим возбуждением, вдруг разрядился, — словно плеснули водой на тугую кожу барабана. В толпе началось движение, многие, должно быть, только теперь увидели, кто стоял или сидел рядом с ними.

— А я тебя и не заметила, — сказала Эквефи женщине, стоявшей с ней плечом к плечу с самого начала соревнований.

— И не удивительно, — ответила женщина. — Я никогда еще не видела такой огромной толпы. Скажи, это правда, что Оконкво чуть не убил тебя из ружья?


Еще от автора Чинуа Ачебе
Все рушится

На краю Леса жили люди Девяти деревень. Жили так, как жили до них веками их предки, представители удивительного народа ибо, и почитали своих причудливых, по-человечески капризных богов и строгих, но добрых духов. Исполняли обряды, на взгляд чужеземцев – странные и жестокие. Воевали, мирились, растили детей. Трудились на полях и собирали урожай. Пили домашнее пальмовое вино и веселились на праздниках. А потом пришли европейцы – с намерением научить «черных дикарей» жить, как белые, верить, как белые, и растить детей, как белые.


Избранные произведения писателей Тропической Африки

В очередной том Библиотеки избранных произведений писателей Азии и Африки включены романы А. К. Армы «Осколки» (Гана), Ф. Ойоно «Жизнь боя» (Камерун), повести Г. Окары «Голос», Сембена Усмана «Почтовый перевод» (Сенегал), пьеса В. Шойинки «Сильный род» (Нигерия), а также избранные рассказы писателей Кении (Нгуги Ва Тхионго, М. Мванги, Г. Огот), Берега Слоновой Кости (Б. Дадье), Нигерии (Ч. Ачебе, С. Эквенси), Конго (А. Лопез) и других стран.


Человек из народа

Романы крупнейшего нигерийского прозаика рассказывают о колониальном прошлом и сегодняшнем дне независимой африканской страны. В романе «Человек из народа» разоблачаются политические выскочки, вскормленные колонизаторами и оказавшиеся у власти после их ухода. Национальные проблемы не могут быть решены средствами, полученными в наследство от угнетателей, – такова главная мысль писателя.


Девушки на войне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стрела бога

В романе "Стрела бога" (1964) классика нигерийской литературы Чинуа Ачебе (род. 1930) богатейшая этническая и фольклорная канва искусно переплетена с глубочайшими проблемами, возникшими при столкновении цивилизаций — африканских племен с их традиционным укладом и пришедшей на Черный континент западной культурой.В 2007 году Чинуа Ачебе стал лауреатом международной Букеровской премии.


Покоя больше нет. Стрела бога

Драматичная история морального падения молодого африканца, прошедшего печальный путь от искреннего идеалиста с блестящим европейским образованием до циничного коррумпированного чиновника и завзятого конформиста, и его непростой любви к девушке из рода языческих жрецов. Роман погружает читателя в яркий и непривычный мир Африки второй половины XX века, где обычаи и обряды, сохранившиеся с поистине незапамятных времен, то мирно соседствуют, то вступают в трагический конфликт с современностью и прогрессом.* * *Трагедия совсем иного времени, в которой автор обращается к своей любимой теме разрушительного влияния европейской культуры на традиционное мироощущение африканцев.


Рекомендуем почитать
Долгие сказки

Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…


Ангелы не падают

Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.


Бытие бездельника

Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?


Пролетариат

Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.


Дом

Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.