И пришел Путин… Источник, близкий к Кремлю - [18]

– Есть вопросы, есть…

Голос подал незнакомый мне чернобородый, упитанный господин:

– Не надо обожествлять ЦК! Он состоял из безнадежных ретроградов и консерваторов, по интеллекту уступавших основной партийной массе. У докладчика просто ностальгия по прежним временам…

И так далее в том же духе. Что, мол, он сам работал в прессе четыре года, знает взаимоотношения партийных комитетов со СМИ не понаслышке, и эти отношения ничего, кроме горечи, не вызывают.

Чернобородый господин продолжал свою обличительную филиппику. Она длилась не менее пяти минут, то есть четверть времени, отведенного мне для сообщения. Но вопрос ко мне так и не прозвучал, что не преминул констатировать председательствующий:

– Все это хорошо, но где же вопрос Николаю Александровичу?

Вопроса не было. Была явно сквозившая неприязнь к бывшему работнику ЦК. Беспричинная, необъяснимая.

Странное впечатление осталось от этого круглого стола. Субтильная дама с приклеенной улыбкой, жеманясь:

– Вообще, как господа считают: журналистика – это культура или субкультура? Мне кажется, что субкультура. Лично я пришла в историю журналистики из литературоведения и, наверное, снова туда вернусь.

Представительница одного из областных университетов без особого пиетета вспоминала годы своей работы в газете. С негодованием рассказала о том, как ее оттуда выдавливали, – конечно же, за большой талант, не вписывавшийся в представления редактора и обкома. И она вынуждена была пойти в науку. Другие тоже несли какую-то наукообразную околесицу из истории журналистики XIX века.

Подумалось: несчастные люди, у них ничего не получилось в профессии, вот и вынуждены были покинуть журналистику. И еще: те научные сотрудники, которые раньше были приближены к партийным комитетам и гордились этим, сейчас все обрядились в белые одежды и дистанцируются от прежних властных структур. Сейчас они эстетствуют, разрабатывают эмигрантские темы, призывают изучать меньшевистскую и эсеровскую прессу.

С конференции вышли вместе с соседом.

– Да, – задумчиво произнес он, – ЦК для них по-прежнему как красная тряпка для быка.

Справедливости ради следует отметить, что он после заключительного слова председательствовавшего выступил и сказал – однобокости в изысканиях не должно быть. Надо изучать все процессы ХХ века объективно.

О книге «ЦК закрыт…» никто ни слова. Наверное, не читали.

Сижу дома, перебираю в памяти подробности конференции. Чернобородый господин подарил свою «книгу», вышедшую в каком-то областном издательстве. Вот она, передо мной. Брошюра, размноженная на ксероксе, даже не типографским способом. Полистал. Глаз уткнулся в знакомый заголовок: «Украли жизнь». Когда-то, кажется, в году 91-м, московская газета «Куранты» опубликовала эту статейку бывшего правдиста, разочаровавшегося в коммунистической идеологии и переметнувшегося к демократам. По нему, коммунисты, советская власть украли у него, такого талантливого и неповторимого, жизнь. И вся брошюрка состоит из пересказа подобных публикаций.

* * *

Ельцин внезапно для работников его администрации приехал в Кремль из подмосковного санатория «Барвиха», где проходит двухнедельный реабилитационный курс после выписки из ЦКБ.

Приезду в Кремль предшествовала его утренняя встреча в «Барвихе» с Примаковым и Бордюжей.

Говорят, Ельцин приехал в Кремль, чтобы обсудить с членами Совета безопасности кандидатуру на должность генпрокурора. Вряд ли. Во-первых, что мешает ему провести такое заседание в «Барвихе»? Во-вторых, прежний генпрокурор юридически еще не освобожден от должности. Значит, приезд в Кремль вызван какими-то другими неотложными делами.

Вечером пресс-секретарь Якушкин сообщил, что тема замещения должности генпрокурора не обсуждалась.

* * *

Арестованный экс-министр юстиции Валентин Ковалев объявил голодовку и обратился с письмом к Ельцину о помощи.

Жалуется, что сидит в камере площадью всего 3 кв. м и боится за свою безопасность: «Борис Николаевич, если со мной что-то случится до вашего вмешательства, знайте, я здоров и добровольный уход из жизни для меня исключен. Прошу вас пресечь нарушения Конституции и восстановить законность».

Сообщает, что в конце января в ходе обыска, произведенного у него дома, были изъяты секретные материалы, имеющие отношение лично к Ельцину и его президентской кампании 1996 года. «Еще 25 января я обратился к генпрокурору Скуратову с требованием вернуть документы либо мне, либо главе государства. Вместо этого меня арестовали и не пускают ко мне адвоката. Поэтому я объявил голодовку».

Требует, чтобы его поместили в отдельный специзолятор.

* * *

Вчера начальник управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Владимир Казаков заявил, что в ходе обысков, проведенных в компании «Сибнефть» и ее структуре «Атолл», обнаружены улики и материалы, которые свидетельствуют об организации незаконного прослушивания высокопоставленных российских чиновников и даже членов семьи Ельцина.

Дословно сказал следующее: «То, что мы искали, нашли, результаты хорошие». Среди изъятых материалов – аудио– и видеокассеты, спецтехника, предназначенная для прослушивания и ведения слежки. Впрочем, пресс-служба «Сибнефти» высказала точку зрения своего руководства: мол, эта аппаратура предназначена для обеспечения информационной безопасности компании. Например, изъятые диктофоны предназначались для ведения протокольных записей во время официальных мероприятий. Дескать, представители прокуратуры туманными и беспочвенными намеками на некие загадочные «вещдоки» пытаются оправдать сам факт обыска и затраченные в его ходе ресурсы.