И пришел доктор... - [63]

Есть на море такие атомоходы «Акулы». Они, пожалуй, самые большие лодки во всём мире. По международной классификации их относят к классу «Typhoon». В длину эта боевая двухкорпусная машина легко укладывается в парочку футбольных полей, а на её корпусе может спокойно развернуться автомобиль «КАМАЗ». Прошу Вас отметить, что я имел в виду не автомобиль завода «КАМАЗ», коим является легковушка «Ока», а сам «КАМАЗ», который представляет семейство грузовиков.

Такое вот это невероятное чудо, ТАПРК СН (Тяжёлый Атомный Подводный Ракетный Крейсер Стратегического Назначения) «Акула». Весьма убойная сила. Кроме того, данные машины не только самые большие, но и в тоже время самые боенесущие. Всякого оружия там столько, что даже Колумбийская мафия отдыхает, если вообще можно провести такое сравнение.

Кроме оружия, экипажа и командира на этих атомоходах есть много чего полезного. А раз много чего полезного есть, то и вынести что-нибудь будет совсем незаметно. Именно так и решил один капитан I ранга (сокращённо капраз), когда приехал субботним днём в базу, чтобы забрать для личного пользования несколько корабельных насосов, вышеуказанно обозначенной стоимости. На кой счёт ему сдались эти насосы — мало кому известно. Может, он решил Гольфстрим с их помощью поближе перенести, может Суэцкий канал осушить, мы не знаем. Капитан I ранга дальнейшими планами на этот счёт не поделился.

Взял капраз корабельные насосы фактически без помех, если не считать матроса, сделавшего ему замечание, что это воровство в особо крупных размерах. На данную критику снизу Расхититель социалистической (так как насосы остались ещё со времён Советского Союза) собственности, шмыгнул правой ноздрёй, сказав волшебное слово: «ША!» и удалился с гордоподнятым видом.

Матрос кричал: «Стойте! Стойте!», но насосы уверенно уплывали. Тогда он вскинул приклад к плечу, прицелился, вытер вспотевший лоб и спустил курок. Автомат молчал. Ещё раз. Тишина. Ещё и ещё, но без толку. Боец всё жал на курок, но слышал лишь глухой звук опускающегося бойка. Все его действия происходили рефлекторно, так как он прекрасно знал, что патроны уже два года как никому не выдавали. А мерзавец стабильно удалялся.

Процесс самовыноса госсобственности видели ещё несколько человек, а с ними и дежурные по контрольно-пропускным пунктам и ещё кто-то. Видели, но одни скромно отвели глаза и промолчали, другие — моргнули на пятнадцать минут и ничего не заметили. Как и положено, и те, и другие в ближайшем будущем вспоминать про ту субботу не хотели. И не пытались.

С момента вывоза прошло несколько дней. Начались обычные трудовые будни, и наверху решили разбираться по поводу пропажи водооткачивающих агрегатов. Добрые люди сообщили, куда надо, и разбор, конечно же, начался с обращения в вышеупомянутую прокуратуру. Прокуратура, не будь дура, после недолгих и достаточно нехитрых вычислений, вызвала виновника — того самого капраза; юного матроса, поскольку он, типа, оказался единственным свидетелем, и старшего человека с лодки.

Пришли они втроём на ковролин. Матрос подтянут, старший побрит, капраз разболтан. «Единственный» свидетель однозначно даёт показания не в пользу обвиняемого:

— Ну, как же, товарищ капитан первого ранга, вы же мне ещё «ША!» сказали, — членораздельно произнёс он, умолчав, что его палец шестнадцать раз нажал на гашетку.

Последний, капитан I ранга по документам, ворюга — по фактам, естественно, всё отрицает, бросая в сторону матроса гневные, многообещающие искры. Завязывается непродолжительный спор. Обвинения, отрицания, доказательства, отсутствие полноценного алиби. До мордобоя не доходит, но уровень гула растёт ежеминутно, будто гипертонический криз. Постепенно переходят на личности, с вспоминанием всевозможных матерей и иных нецензурных выражений.

И тут следователь, с высоты прожитых на флоте лет, сумел-таки разрубить такой сложный морской узел всего одним-единственным вопросом:

— А Вы можете пропавшие насосы списать? — как бы наивно поинтересовался он, сиюсекундно уняв пыл спорящих.

С лодки, с большой паузой и немного пошатнувшись, словно после удара кувалдой весом в центнер, промямлили:

— М… можем, при си… сильном желании, — мысли путаются с негодованием.

— Ну, дык, списывайте, а мы Вам в этом активно посодействуем. И помните, в случае успеха вас ждёт награда, а другие варианты… а другие варианты неприемлемы…

На складе уже ждали насосы-невидимки с актами о списании. Их приняли в полной комплектации…

Поэтому все и задаются таким странным вопросом: «Какая сумма удовлетворит морских охранников законов, чтобы они взялись за работу? Какая?!».

Вот и мне интересно.

ГЛАВА 46 УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ДОКТОР

Смерть для того поставлена в конце жизни, дабы удобнее было к ней подготовиться.

Козьма Прутков

А ещё мне много чего интересно. Интересно, почему планет в нашей Галактике — десять, а не больше или меньше? Как изначально выглядела Библия и была ли она вообще? Интересно, есть ли загробная жизнь или так называют параллельное измерение? И, наконец, интересно, кому всё-таки Бог сказал: «Да будет свет!»?

Возвращаясь на Землю, мне интересно, например, как можно к человеку по-скотски относиться? Взять — и день ему испортить? Или не день испортить, а какой-нибудь важный документ у него потерять? Или не потерять, а что-нибудь в нём напутать, чтобы он всё равно сделался непригодным для своего хозяина. Причём, напутать не из чувства мести и не прихоти ради, а просто так.