И подымется рука... Повесть о Петре Алексееве - [5]
— Двадцать? Ну что ж, тогда, пожалуй, и ничего, что замужем.
— Кто замужем? Да ты что!
— Как что? Сама сказала. За Дмитрием Рогачевым. Помнишь, которого у Синегуба встречали? Да ты что, не слыхал, как сама и призналась?
Смирнов остановился, укоризненно покачал головой:
— Эх, Петруха. И ничегошеньки ты не понял. Рогачев ей не муж вовсе. Это для виду. Ну для полиции, понимаешь? Для отводу глаз. И не Карпова она вовсе, а Перовская Софья. Генеральская дочка. Я к Синегубу вчера заходил. А жена его с Рогачевым промеж себя говорили про новую соседку и называли ее Перовской. А потом — Карповой. А Рогачев — он, между прочим, человек образованный. Понимаешь, зачем поступил на Путиловский завод простым мастеровым человеком? Чтоб с другими мастеровыми поближе сойтись, ну и учить их. Понятно?
— Хитро, — только и сказал Алексеев.
— То-то, что хитро, — согласился Иван Смирнов. — А то как же иначе? Нельзя без того, чтоб не хитро было. Нельзя, брат. Нельзя.
Чем дальше занимался Петр Алексеев с Перовской, чем больше присматривался к этой барышне, которая уже не казалась ему неженкой-баловницей, чем глубже вдумывался во все, что узнавал во время занятий, особенно во время бесед с Перовской, тем сильнее чувствовал, как много еще неведомого ему надо узнать. Да что — узнать. Попросту надо понять, вникнуть в это многое, разобраться в нем. У него возникало такое чувство, будто должен он открыть дверь в соседнюю комнату, а в той комнате — главный ответ на все тревожившие его вопросы. Дверь-то открыл, в комнату вошел, а там еще дверь в другую соседнюю комнату. Вошел в эту другую, а за ней еще третья комната, за третьей — четвертая. И будто конца этим комнатам нет, а он все идет и идет по ним, открывая дверь за дверью.
«Ладно. Все одно дойду. Все одно надо дальше идти».
И шел. И читал книгу за книгой. И всякий раз убеждался, что книг, которые должен прочесть, становится больше и больше. Но не пугался, не отступал — читал все, что давала ему Софья Львовна, и все, что удавалось с трудом достать в других местах. Выручал немало Сергей Синегуб своими книгами. Собственно, с Синегубом встречаться теперь почти не приходилось. Но, идя к Карповой-Перовской, заходили к нему на квартиру, заставали там либо одного Рогачева, либо приветливую жену Синегуба Ларису. И Рогачев и Лариса по просьбе Синегуба выдавали в обмен на прочитанные уже книги другие. Алексееву посчастливилось: получил наконец Чернышевского «Что делать?» — прочел за неделю. Еще никогда так быстро книг не читал и решил, что надо еще раз прочесть: не все дошло до него.
Однажды захватил книгу «Что делать?» с собой на работу.
«Может, за обедом почитаю еще».
Нарочно обернул переплет книги в оберточную бумагу. Народ в фабричной столовке ест жадно и торопливо, не до того ему, чтоб любопытствовать, кто что читает. Но потом пожалел, что взял: читать за обедом не пришлось. Свободных мест не было, сидели за некрашеным, ничем не покрытым столом в тесноте; тут книгу не вынешь. Так и оставил ее за пазухой.
Поев, пошел к своему станку работать. Фабрика Торнтона была очень крупная; вырабатывалось на ней ни мало ни много — шестьдесят тысяч кусков сукна, трико, фланели и одеял. Работало на ней семьдесят прядильных машин, пятьсот пятьдесят ткацких станков… Одних паровых машин, и каждая в сто шестьдесят сил, было на торнтоновской фабрике четыре…
«Эка сила, — размышлял Петр Алексеев. — Надо так полагать, что у нас мастеровых не меньше работает, чем на Кренгольмской мануфактуре. А вот ведь там прошлый год какую стачку устроили — шутка сказать! Хоть и малые уступки, а вырвали у хозяев… Вот бы и нам такое».
Посмотрел — Иван Смирнов, оказывается, раньше его пришел, стоит керосином втулки протирает.
Алексеев оглянулся — никто не подслушивает? — и поделился с Иваном своими мыслями: почему это кренгольмцы сумели вытребовать у хозяев улучшение условий, а мы не сможем?
Смирнов покачал головой:
— Не выйдет. Ты посмотри на наш народ. Многие мозгами шевелят? На тысячу и десятка не сосчитаешь. Рано еще. Кренгольмцы — дело другое. Там народ крепче нашего. Нашим еще учиться да учиться.
Может, и прав Смирнов.
Синегуб пришел домой очень усталый после урока на Лиговке. Застал у себя в квартире Перовскую и Рогачева и разволновался.
— Софья, ты не должна больше бывать у нас. И ты, Рогачев. Ни Лариса, ни я вас знать не знаем. И вы не знаете нас.
Перовская поднялась с дивана и осуждающе посмотрела на Синегуба.
— Опять ты называешь меня Софьей, Сергей! Сколько раз было сказано, что я не Софья Перовская, а Вера Павловна Карпова!
— Да ведь здесь все свои… И потом сейчас положение таково, что и тебе и Дмитрию надо сию минуту уйти. И больше не заходите к нам.
— Что случилось, Сережа? — Лариса в тревоге смотрела на взволнованного супруга.
— А то, что за мной следят. Понимаете, я заметил этого типа еще на Лиговке. Он всю дорогу шел следом. Шпик, в этом никаких сомнений. Лариса, выйди, пожалуйста, на крыльцо и посмотри, не видно ли этого типа поблизости.
Лариса вышла из дома, а Перовская спокойно спросила:
— Что ты намерен делать?
— Прежде всего спрятать литературу. Если придут, ничего не найдут.
Всемирный следопыт — советский журнал путешествий, приключений и научной фантастики, издававшийся с 1925 по 1931 годы. Журнал публиковал приключенческие и научно-фантастические произведения, а также очерки о путешествиях. Журнал был создан по инициативе его первого главного редактора В. А. Попова и зарегистрирован в марте 1925 года. В 1932 году журнал был закрыт. Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — mefysto.
Всемирный следопыт — советский журнал путешествий, приключений и научной фантастики, издававшийся с 1925 по 1931 годы. Журнал публиковал приключенческие и научно-фантастические произведения, а также очерки о путешествиях.Журнал был создан по инициативе его первого главного редактора В. А. Попова и зарегистрирован в марте 1925 года. В 1932 году журнал был закрыт.Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — mefysto.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник входит фантастические повести «Днепровская Атлантида» и «Начало романа „Возвращение доктора Фауста“».
В огромном ленинском наследии есть документы особой силы воздействия. Это – граммофонные пластинки, запечатлевшие живой голос великого вождя. Об истории уникальных дисков, об их необычайной судьбе, о поисках ленинских фонограмм и их втором рождении, о всемирном распространении в наши дни звучащих речей В.И. Ленина рассказывает журналист и искусствовед А.М. Белкин. Брошюра рассчитана на массового читателя.
Создатель и бессменный гитарист легендарной рок-группы «Scorpions» вспоминает о начале своего пути, о том, как «Скорпы» пробивались к вершине музыкального Олимпа, откровенно рассказывает о своей личной жизни, о встречах с самыми разными людьми — как известными всему миру: Михаил Горбачев, Пауло Коэльо, так и самыми обычными, но оставившими свой след в его судьбе. В этой книге любители рока найдут множество интересных фактов и уникальных подробностей, знакомых имен… Но книга адресована гораздо более широкому кругу читателей.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Короткая, но прекрасная жизнь Прокофия Апрасионовича Джапаридзе (Алеши) оборвалась зловещей ночью 20 сентября 1918 года: в числе 26 бакинских комиссаров его расстреляли английские интервенты и их эсеро-меньшевистские наймиты. Несгибаемому большевику, делегату III и VI съездов партии, активному участнику трех революций — Алеше Джапаридзе и посвящается эта книга, написанная грузинским писателем Э. К. Зедгинидзе. Перед читателем проходят волнующие встречи Джапаридзе с В. И. Лениным, эпизоды героической борьбы за власть Советов, за торжество ленинских идеи. Книга адресована массовому читателю.
Много «…рассказывают о жизни и творчестве писателя не нашего времени прижизненные издания его книг. Здесь все весьма важно: год издания, когда книга разрешена цензурой и кто цензор, кем она издана, в какой типографии напечатана, какой был тираж и т. д. Важно, как быстро разошлась книга, стала ли она редкостью или ее еще и сегодня, по прошествии многих лет, можно легко найти на книжном рынке». В библиографической повести «…делается попытка рассказать о судьбе всех отдельных книг, журналов и пьес И.
Составитель этой книги – один из уважаемых афонских старцев, по смирению пожелавший остаться неизвестным. Более 30 лет он собирал и систематизировал повествования и изречения, отражающие аскетическое и исихастское Предание Святой Афонской Горы. Его восемьсотстраничная книга, вышедшая на Афоне в 2011 году, выдержала несколько переизданий. Ради удобства читателей и с благословения старца русский перевод выходит в трёх томах – «Жизнеописания», «Сказания о подвижничестве» и «Рассказы старца Паисия и других святогорцев», которые объединены общим названием «Новый Афонский патерик».Второй том патерика содержит краткие истории об афонских монахах XX века и их яркие высказывания.
Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».