И падут подле тебя тысячи - [28]

Но лежащий под ней человек еще был жив. Собрав все свои силы, Франц подхватил его и вытащил из траншеи. Человек был без сознания, но все еще дышал. Пуля попала ему в голову. Но рана, казалось, кровоточила не сильно. Его еще можно было спасти. Франц взвалил мужчину на спину и понес в деревню. Он намеревался донести его до своего жилища и оказать ему там помощь.

Как только он показался в лагере, шатаясь от тяжести, солдат СС допросил его:

— Что вы несете?

— Этот человек ранен, и ему срочно требуется помощь.

Солдат заметил, что раненый не был немецким солдатом.

— Что? — закричал он. — Мы убиваем евреев, а не спасаем их. Как вы посмели вмешиваться?!

К тому времени подбежали другие солдаты. Среди них был лейтенант Питер Гутшальк. Одного его взгляда хватило, чтобы понять, что здесь произошло. Он сорвал человека со спины Франца. Как только мужчина упал наземь, лейтенант вложил пистолет ему в рот и спустил курок.

— Хазел, это снова вы?! — кричал он, дрожа от гнева, — я должен был догадаться! Говорю вам раз и навсегда, что с меня уже хватит вашего антиправительственного поведения. Надеюсь, что увижу вас под трибуналом. Вы не лучше, чем те еврейские свиньи, которых вы желаете спасти. Вам от меня не скрыться. Если будет нужно, я достану вас из–под земли. В новом мире не будет места таким, как вы! Это касается и двух ваших друзей.

Была объявлена открытая война. Франца мучил вопрос, потеряет он жизнь на войне от руки врага или своего соотечественника?

ГЛАВА 9 РОЖДЕНИЕ СЬЮЗИ

«Хлеб наш насущный, — шептала Хелен, — дай нам на сей день».

Это была молитва, которую она часто произносила в эти дни.

Хотя она снова получала пособие на детей, все сложнее и сложнее было найти пищу.

Хуже того, Хелен в это время как раз заболела. Она не очень доверяла докторам и старалась избегать встреч с ними настолько, насколько это было возможным. В конце концов, когда она поняла, что болезнь добралась до ее ног, она пошла к доктору Рихельс.

После тщательного осмотра он сказал ей:

— Фрау Хазел, вы беременны.

Хелен открыла рот от удивления. Когда она смогла собраться с мыслями, она возразила:

— Я не беременна!

— Вы беременны, — настаивал доктор. — Я выпишу вам справку, которая обеспечит вас дополнительными порциями хлеба, риса, молока и масла.

— Доктор, я знаю, что не беременна. Мой муж сейчас в России. Он не был в отпуске уже много месяцев.

Голос доктора Рихельса был доброжелателен.

— Не беспокойтесь, фрау Хазел. Я часто встречаю беременных женщин, чьи мужья находятся далеко от дома. Это свойственно человеческой натуре, остающейся в одиночестве. Между тем вот справка, которая обеспечит вас дополнительными продовольственными карточками. Зайдите через месяц.

Хелен покинула его кабинет, недоумевая. Но дополнительное питание было кстати для детей и дало им возможность получить небольшой садовый участок.

До войны она и ее отец арендовали этот участок земли. Теперь она работала на нем ежедневно, используя каждый сантиметр земли, чтобы вырастить овощи, которые помогли бы им пережить это лето. То, что они не могли съесть, Хелен заготавливала на зиму. А осенью они снова пошли на поля, чтобы собрать картофель, оставленный фермерами после сбора урожая. Еще они доезжали до конечной остановки трамвая и пешком шли в лес, где земля была покрыта буковыми орехами. Они наполняли ими ведра, короба и возвращались домой, где Хелен дробила крошечные орешки и извлекала из этого несколько чашек драгоценного масла.

— Как дела у малыша? — спрашивал ее месяц за месяцем доктор Рихельс.

— Я не беременна, — настаивала она.

Он добродушно посмеивался и выписывал ей новые талоны на еду.

Наконец после семи месяцев наблюдений доктор признал, что диагноз был ошибочным. Это, конечно, не прибавило Хелен веры в докторов. Однако она понимала, что Бог использовал этого человека для того, чтобы обеспечить ее семью.

Тем временем бомбежка Франкфурта продолжалась. Ночь за ночью Хелен и дети просыпались от пронзительных звуков сирен воздушной обороны.

Ночами они быстро бежали по вселяющим страх улицам к бомбоубежищу.

В одну из ночей налет был особенно ужасным.

— Курт! Лотти! Герд! — кричала Хелен. — Вставайте! Вставайте!

Но она не могла разбудить детей, которые уже давно не высыпались, за каких–то несколько минут. К тому моменту, кода они вышли на улицу, там уже не было ни души. Все, что они могли услышать, это раздававшийся кругом пронзительный свист падающих бомб и грозовые взрывы за ним.

«Мы не сможем пробраться к нашему убежищу», — подумала Хелен.

В отчаянии она схватила детей и побежала к подвалу дома, который увидела на пути. Взявшись за дверь, она резко открыла ее. Чьи–то руки втащили их внутрь, и дверь с шумом захлопнулась.

При тусклом свете керосинового фонаря Хелен смогла разобрать несколько фигур. Она увидела, что хозяева убежища были послушны правительственным инструкциям и оборудовали его противогазами, ведрами с водой и одеялами для тушения огня. Напротив стены стояли в ряд ведра с песком. Одним из самых страшных видов оружия союзных войск были фосфорные бомбы. Капля фосфора, попавшая на руку человека, могла прожечь ее насквозь. Вода не могла остановить этот процесс, и только поместив руку в песок, человек мог сохранить ее.