И падут подле тебя тысячи - [27]

Ошеломленный, Франц уставился на Вилли.

— Это невозможно!

— Франц, просто иди дальше и что бы ты ни делал, никому не рассказывай об этом.

Франц поднял свою жестяную тарелку.

— Я знаю, как ты себя чувствуешь, — сказал Вилли. — Я тоже не поддерживаю Гитлера. Но мы не ответственны за действия СС. Мы так же, как и они, имеем обязанности. Все это находится на их совести, а не на нашей. Если ты хочешь сберечь собственную шкуру, Франц, держись от этого подальше. Не вмешивайся!

— Вилли, я просто не могу стоять в стороне! Вилли наклонился к нему настолько, что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от Франца:

— Я знаю, что ты чувствуешь, — прошипел он раздраженно, — ты собираешься сейчас громко заявить об этом и попасть под военный трибунал!

Франц возвратился в свою комнату глубоко обеспокоенный тем, что он узнал. Он был не согласен с Вилли в том, что они не несли никакой ответственности за происходившее. Если они стояли в стороне в то время, когда совершалось убийство, разве они не были виновны в этом? И теперь, как и всегда, Франц обратился с этим вопросом к Богу.

«Небесный Отец, — молился он, — пожалуйста, помоги мне правильно вести себя в этой ситуации. Что мне нужно делать, чтобы исполнить волю Твою?

На следующий день, когда его рота двинулась дальше, он получил ответ. Теперь он понял, почему его не назначили санитаром. Бог, очевидно, хотел, чтобы он добрался до евреев раньше, чем это сделает СС.

Когда его рота проходила через деревню, Франц внезапно пропадал и заглядывал во все дома, в которые он только мог попасть. Так как на Украине проживало много немцев, которых пригласила в Россию Екатерина Великая для того, чтобы жить и обрабатывать землю, он мог с ними легко общаться. Он повторял всюду одно и то же: «Через день или два, за нашим полком придет подразделение СС. Вы узнаете их по черным униформам и фуражкам, на которых изображены череп и кости. Когда они доберутся сюда, они захватят евреев и убьют их, как скот. Если вы еврей, берите с собой еду, собирайте свои семьи и уезжайте прямо сейчас. Прячьтесь в лесах и в горах, везде, где найдете возможность. Собирайтесь быстро! Не теряйте времени! Предупреждайте об этом всех! Спешите, спешите! Пусть Господь пребудет с вами!»

Многие спасли свои жизни, потому что вняли его словам и скрылись из деревни. Для некоторых из них, однако, было намного важнее спасти свою собственность. Сохраняя ее, они потеряли свои жизни.

Таинственные исчезновения Франца не остались незамеченными его товарищами.

— Почему у Франца постоянно такие панибратские отношения с гражданскими лицами? — спрашивали они подозрительно. Никто ничего не знал наверняка. Только Вилли и Карл догадывались об истинном положении вещей. Но они поддерживали своего друга.

— Почему вы не оставите парня в покое? — говорили они. — Вы должны быть рады, что он изучает обстановку и покупает продукты у местных. Вы подумали, почему у него в лавке всегда отличный ассортимент? Если бы он не делал так много для вас, то у вас не было бы ни свежих яиц, ни леденцов, ни другой роскоши.

Эти слова заставили солдат замолчать.

Несколько недель спустя сражение вынудило роту вернуться в деревню, которую они оставили днем раньше. В лесу Франц услышал речь немецких солдат, которые кричали и ругались. Это пробудило его любопытство. Прячась за деревьями, он пошел на голоса. Скоро он вышел на поляну, всю изрытую траншеями. Солдаты СС вели евреев через лес — несколько десятков мужчин, женщин и детей. Шокированный, Франц понял, что это были те самые евреи, которые не поверили ему днем ранее. Босиком, сохраняя молчание, они шли по снегу.

Когда они дошли до опушки, солдаты приказали евреям встать на колени лицом к траншеям. Ряд за рядом солдаты стреляли им в спину, и их тела падали вниз. Последней была мать с шестью детьми.

Рыдая, испуганные дети цеплялись за свою мать. «Отпустите ее!» — кричали эсэсовцы. Грубо оторвав их от нее, они заставили встать всех на колени и выстрелили им в спину.

Все то, что увидел Франц, поразило его. Выйдя из–за деревьев, он подошел к солдатам. «Как вы можете совершать такое и стрелять в этих невинных детей?» Эсэсовцы пристально посмотрели на него.

— Парень, где ты был всю свою жизнь? — выпалил один из них. — Именно эти дети и должны быть убиты! Если они останутся в живых и вырастут, то станут нашими врагами. «Вот! — он схватил лопату. — Раз ты так сильно огорчен их смертью, то тогда, может, обеспечишь им приличные похороны? Закопай их здесь!

Он бросил лопату перед Францем. Другие хрипло засмеялись. Все еще хохоча, они зашагали прочь.

Францу стало дурно. Он прислонился к дереву, чтобы самообладание вернулось к нему. Наконец он поплелся к траншее и с горечью начал закапывать тела.

Вдруг он прекратил работу. Ему показалось, что он услышал стон, доносящийся из траншеи. Стон повторился снова. Тут его внимание привлекло чье–то движение, кто–то шевелился под телами расстрелянных детей. Он спрыгнул в траншею и осторожно поднял истекающее кровью тело маленькой девочки. Она только что прекратила дышать, тогда он аккуратно положил ее на землю.