И овцам снятся пастухи - [34]

Мати неуверенно поднялся с кушетки и замер, расставив руки. Он с ужасом озирался вокруг. Я бросился к нему и придержал его, подставляя плечо.

— Что с тобой?

— Да так, голова кружится, — Он удивлённо посмотрел на меня. — Спасибо тебе, Джеф.

— Не за что. Идти можешь?

— Да, — Он сделал несколько неуверенных шагов, но потом пошёл смелее. — А что на завтрак?

— Думаю, завтрак будет не хуже ланча, после которого ты на пол суток вырубился, — Пошутил я. — Только не переедай, а то потолстеешь.

Мы вышли из медицинского блока и направились к столовой. Я попытался определить, где находится адмирал, но вдруг с облегчением понял, что я уже не могу чувствовать чужое сознание. Мой странный дар пропал, будто его и не бывало. Сразу страшно захотелось спать, ведь всё это время я не спал. Я покосился на Мати и подумал, что было бы, наверное, здорово, если нам удастся ещё побыть вместе. Он улыбнулся каким-то своим мыслям и взял меня за руку, а мне стало хорошо на душе от того, что чувствую его тепло в своей руке.

* * *

— Я не могу этого сделать, — Пожилой седеющий азиат в парадном кителе мерил шагами кают-компанию.

Вот уже битый час он отказывался брать на себя командование.

— Вы боитесь? — Спросил я устало. — Только давайте на чистоту, без этих ваших уловок про служение великим идеям, нерушимую дружбу народов и особое предназначение.

— Послушайте, — Адмирал снял фуражку и положил её на один из образовывавших огромное кольцо стол. — Мы рождаемся в этом мире, чтобы служить. Таково наше предназначение. Так нас учат с детства, так воспитывают родители, так пишут книги, так говорят господа. Это наш образ жизни, мы вверяем свои судьбы не богу и не провидению, а конкретным людям. Они берут на себя ответственность за нас перед богом. А вы хотите разрушить эту многовековую традицию одним днём. Я боюсь, да, я не стесняюсь этого, потому что я боюсь даже не бросить вызов — я боюсь, что взамен разрушенным устоям общества Вы ничего не сможете нам дать. Вы всего лишь отнимете цель существования у всего нашего народа. Но Вас же это совершенно не волнует, ведь так?

— Но, согласитесь, и я в таком случае не могу управлять вами, и он тоже, — Я кивнул на скучающего Мати. — Мы здесь всего лишь случайно. Нас должны были убить, и Вы бы никогда не говорили с нами о таких вещах. У нас нет никакого права командовать. Просто так было угодно…

— Кому было угодно? — Адмирал упёрся кулаками в стол и посмотрел на меня сверху вниз.

— Никому. Судьбе было угодно, чтобы мы остались живы.

— Бог есть судьба, — Процитировал адмирал. — Нитями судьбы он ведёт нас к тем, кому доверил он творить закон, и с кого спросит он потом за все грехи наши.

— Адмирал, — Мати оживился. — А не кажется ли Вам, что приведённая Вами цитата позволяет любому человеку снять с себя ответственность и переложить её на другого: он де мне приказал так сделать? Просто потому, что так удобно. Более того, ваша религия позволяет вам оправдать себя за любое преступление. Убил человека — приказали. Изнасиловал — приказали. Украл — приказали. Что Вы на это скажете?

— Если я убью человека потому, что мне так хочется, то я предстану перед справедливым судом господина. Господин же отдаёт приказы, исходя из принципа божественной справедливости.

— Понятно, — Хитро сказал Мати. — А если господин прикажет убить другого господина?

— Значит, такова божественная справедливость.

— Ну хорошо, — Мати завёлся. — Ваш господин Шон приказывал доставлять себе выпивку и девушек. Это, по-вашему, тоже божественная справедливость?

— Око господне зрит за каждым господином денно и нощно. Да падёт в пучины вечного безумства нарушивший божественную справедливость! — Снова процитировал адмирал. — Как видите, кара господня не заставила себя долго ждать.

— Давайте сделаем так, — Вмешался я, поняв, что это может продолжаться до бесконечности. — Вы будете отдавать своим людям приказы, будто бы подчиняясь нам. А на самом деле мы не будем Вам ничего приказывать. Идёт?

— То есть Вы готовы взять на себя ответственность перед богом за любые мои поступки? — Удивился адмирал.

— Не за любые, — Я вздохнул. — А за те, что Вы совершите, исходя из принципа божественной справедливости. Надеюсь, он у вас где-нибудь описан.

— Гм… — Адмирал надел фуражку и снова зашагал вдоль столов. — И что же мне следует сделать в первую очередь?

— Адмирал, — Я уже готов был рвать и метать. — Я просто хочу, чтобы Вы начали мыслить самостоятельно! Не будет больше господина, который будет решать за вас, что делать.

— Я всегда мыслил самостоятельно. Думаете, господин Шон распоряжался, с каким ускорением двигаться кораблю или по какой траектории обогнуть ту или иную планету?

— Тогда что же Вы хотите? — В сердцах воскликнул я.

— Это не так важно. Гораздо важнее то, чего хотите Вы.

— Всего лишь высадить яйца на какой-нибудь приемлемой планете и вернуться домой!

— Так почему Вы сразу не сказали? Если у вас нет больше ко мне вопросов, то я пойду разбираться с текущими делами. В нескольких парсеках есть планета с неплохой атмосферой, и гравитация там — 0,95 от нормы. Челнок должен вылететь через два часа. Буду ждать вас там, господа.