И опять мы в небе - [36]
Они уже летают самостоятельно, своим экипажем.
В день 1 Мая участвовали в параде, в кильватерном строе дирижаблей проплыли над Красной площадью. А потом весь вечер низко летали над праздничной Москвой.
Сейчас всем им так хотелось бы быть на В-6! Очень уж трудно переживать со стороны.
Как там сейчас? Ведь В-6 первым летит в Арктику в зимнее время. Летавшие до него дирижабли «Норге», «Италия», «Граф Цеппелин»[14] были в Арктике летом, когда там полярный день, все время светит солнце. В-6 полетел в полярную ночь, чтобы не опоздать.
У этих парней с В-6, своих товарищей, девушки учились мастерству вождения корабля, умению не теряться в непредвиденных обстоятельствах, а трудные ситуации у них бывают нередко, когда в доли секунды надо принять решение и действовать. Люда много летала пилотом-штурвальным у Гудованцева (теперь квалификационной комиссией присвоено ей звание помощника командира). Вера, до того как стать командиром, летала помощником командира у Демина. Хорошо было в небе с ним рядом, надежным, сильным и требовательным! Даст ей штурвал глубины, самый ответственный, и отойдет, будто не смотрит, справляйся! А сам весь начеку, готовый прийти на помощь. И ведет она легко, смело, сама не верит, что корабль ее слушается!
А в начале-то даже поступить в воздухоплавательную школу девушкам было не так-то просто.
– Благодари моего Колю, что тебя приняли, – рассмеялась Катя. – Они с Мишей Никитиным тогда в приемной комиссии сидели.
Как Вере хотелось летать! Это было первое в ее жизни самостоятельное решение. Вполне серьезное. А ей не поверили, уж слишком зелена была. Сказали: подрасти сначала. Она, конечно, в слезы, хоть и старалась изо всех сил сдержаться.
Коняшин и Никитин увидели в ней что-то такое решительное, что сердца их дрогнули. И она была принята, правда, условно, вольнослушательницей.
На занятия она прибегала раньше всех. Любое задание выполняла так, как будто оно и есть самое важное. Любой наряд: промывать ли в керосине заржавевшие коробки от приборов, картошку ли на кухне чистить – пожалуйста! Только бы не выгнали!
А первый полет на аэростате!
– Вер, ты помнишь его?
– Еще бы!..
Надо же – первый полет – и почти катастрофа! Не всякая стала бы после этого снова летать.
Они стартовали тогда в Останкине. В корзине два парня и Вера. Когда сбросили часть балласта, земля сразу ушла вниз, Москва вдруг показала свои крыши, качнулась там, уже далеко… И все. Дальше они услышали странный свист и треск рвущегося перкаля. Аппендикс – тот самый, что придумал на их беду Шарль – оказался завязанным (а должно ему было быть развязанным), и образовавшееся на высоте сверхдавление в шаре разорвало оболочку. Спасло только то, что нижняя часть лопнувшей оболочки мгновенно втянулась внутрь, образовав вместе с верхней частью купол, как бы парашют. Они быстро выбросили за борт тяжелые мешки с балластом, приборы, все, что можно было…
Все же удар о землю был основательный. Не сразу пришли в себя. Но ни ног, ни рук никто не поломал, а синяки да шишки не в счет.
Упали посреди площади, где трамвай делает кольцо, чуть не на головы прохожих. Тотчас же к ним подбежал возмущенный нарушением порядка милиционер. Тяжело переводя дух, сердито сказал:
– Надо знать, где садиться! Нарушаете…
Но, увидев смущенные, расстроенные лица, разорванную оболочку, сразу подтянулся, отдал честь:
– Прошу прощения.
И обернулся к сбежавшимся людям:
– Граждане, граждане, расходитесь. Ну, чего не видели? Обыкновенный воздушный шар.
– Мы тогда решили: «Ну все, больше Верка в корзину не полезет», – потягивая из блюдечка чай, забасил Саша.
– Да нет, – засмеялась Вера, – все произошло так быстро, я даже испугаться не успела. А потом мы зачинили, заштопали оболочку и через неделю продержались в воздухе уже восемнадцать часов.
Да, девушки умели встречать опасность и в решительный момент делать именно то, что нужно.
А прыжки с парашютом! По-разному к ним привыкали. Кто быстро, кто не очень. Миша Никитин, заядлый планерист, перед прыжком неизменно бурчал:
– Пусть медведь прыгает, у него четыре лапы! – И… прыгал.
– Ой, девчонки, а как мы все без памяти в Колю Гудованцева влюблены были?! Саш, ты не слушай! – вздохнула Люда.
– Еще бы! – загорелась Женя. – И боялись! Как глянет синими глазами…
– Помните, как расхрабрились, пригласили его в Большой театр? – продолжала Люда. – Раздобыли четыре билета. В ложу! Я вот, Вера, Женя… Сидим в ложе, ждем. Его нет. Уже свет стал гаснуть, сейчас увертюра начнется. Вдруг вбегает… Запыхался, вспотел… наш старый начальник порта. Плюхнулся в кресло, скосил глаза: – «Так это вы-ы тут?! А я-то думал… У Николая полет. Отдал билет мне. Иди, – говорит, – в великолепную компанию попадешь!»
– А что, плохая компания? – вспыхнула Вера. – Нам тогда только-только парадную форму выдали. Весь Большой театр на нас засматривался!
– Хотите, покажу одну вещь?.. – таинственно подмигнула Вера и, вынув из-за спины, кинула на стол толстую, сшитую грубыми нитками тетрадь.
– О-о, журнал Воздухоплавательной школы! – уважительно повертел его в руках Саша. – Год 1930-й. Сейчас посмотрим. Та-а-к, прямо, Вер, на тебя и попал. «Объявить выговор Митягиной В. Ф. за озорство в столовой…» Неплохо. Идем дальше. «За баловство в строю поставить на вид Чаадаевой Е. В.». Это тебе, Катя.
В книгу входят рассказы и повесть о жизни детей и взрослых на Севере, о тундре, о своеобразии северной природы, о защите зверей и птиц.
В повести рассказывается о жизни маленьких ненцев в одной из северных школ-интернатов.
Роман старейшего российского военного писателя Ивана Васильевича Черныха посвящен летчикам бомбардировочной авиации дальнего действия, громившим во время Великой Отечественной войны фашистских захватчиков на юге нашей страны. Судьбы трех его главных героев – командира полка Федора Меньшикова, командира экипажа Александра Туманова и оперуполномоченного Виктора Петровского – людей незаурядных и волевых, раскрываются в жестоких схватках с врагом и в острых конфликтных ситуациях. В тяжелейшей боевой обстановке зреет их ратное и командирское мастерство, крепнет фронтовая дружба.
Автор книги Мартын Иванович Мержанов в годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом «Правды». С первого дня войны до победного мая 1945 года он находился в частях действующей армии. Эта книга — воспоминания военного корреспондента, в которой он восстанавливает свои фронтовые записи о последних днях войны. Многое, о чем в ней рассказано, автор видел, пережил и перечувствовал. Книга рассчитана на массового читателя.
В основе повести подлинный случай, когда на Северо-Западном фронте вступили в противоборство войсковые разведки советской и немецкой армий. Художник Георгий Георгиевич Макаров.
В книге четыре повести. «Далеко от войны» — это своего рода литературная хроника из жизни курсантов пехотного училища периода Великой Отечественной войны. Она написана как бы в трех временных измерениях, с отступлениями в прошлое и взглядом в будущее, что дает возможность проследить фронтовые судьбы ее героев. «Тройной заслон» посвящен защитникам Кавказа, где горный перевал возведен в символ — водораздел добра и зла. В повестях «Пять тысяч миль до надежды» и «Ветер удачи» речь идет о верности юношеской мечте и неискушенном детском отношении к искусству и жизни.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.