И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове - [72]

Вообще, ожидание — не её стихия. И сюда, в столицу, ехала она с твёрдым намерением поскорее пристроить детишек и немедленно начать, а вернее, продолжить партийную работу. Вот и Яков сказал: «Такие люди, как ты, нужны сейчас позарез». Она ещё не знает где, на каком месте будет работать, однако уверена, что засиживаться дома не станет.

Но в первый день своего пребывания в новом Питере Клавдия очень хотела побыть с мужем, поговорить с ним — ведь ей так много нужно ему рассказать, расспросить. Да и он сразу же засыпал её вопросами... И вот пожалуйста. После такой разлуки даже рассмотреть друг друга не успели.

Нет, сегодня в её душе досады не было: такова уж его работа, хотя сейчас она опять полна опасностей. Яков рассказал ей, что положение серьёзно, что контрреволюция подняла голову и Ленин призывает к бдительности — возможны любые провокации. Вот почему Клавдия Тимофеевна тревожится: где Яков? Дома ли Владимир Ильич? Что с товарищами? Конечно, можно бы зайти к Надежде Константиновне Крупской — ведь они познакомились ещё в 1906 году в Стокгольме, на Четвёртом съезде РСДРП, делегатом которого она, Клавдия Новгородцева, была от Пермской организации. Но уже пробило полночь, и идти к Надежде Константиновне неудобно...

А Якова всё не было — не слышно его шагов за дверью, его условного стука, похожего на морзянку, его бодрого голоса.

Клавдии Тимофеевне вспомнились пушкинские строки: «Одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса...» Нет, теперь, в июле, ночи подлиннее, а главное — тревожнее.

Ей показалось, будто внизу, у подъезда, мелькнула чья-то тень, — и она бросилась к дверям. Да, это был Яков...

Клавдия ожидала увидеть его усталым. Но он был бодр.

— Хочешь чаю? Я сейчас, сию секунду.

Она понимала, что уговорить его отдохнуть, прилечь хоть на часок — бесполезно. Он сам сделает это, если возможно. И с расспросами приставать не надо. То, что можно рассказать, сам скажет. Сам...

— Какое счастье, что его там уже не было!

Клавдия Тимофеевна даже не спросила — кого?

— Понимаешь, юнкера разгромили «Правду». А Владимир Ильич ушёл из редакции незадолго до налёта.

Свердлов мерял комнату из угла в угол, словно представлял весь ужас того, что могло случиться.

— Нет, пить чай не буду. Я, собственно, на минутку. Мне необходимо к нему. Предупредить. Немедленно. Увести в безопасное место...

Клавдия Тимофеевна смотрела в окно: Яков оглянулся по сторонам, прежде чем войти в подъезд дома напротив.

...Дверь открыла Мария Ильинична.

— Яков Михайлович? Так рано?

— Владимир Ильич не спит?

— Встал уже. Заходите.

Ленин вышел с полотенцем в руках.

— Что-то случилось ночью? — спросил он.

— Да, Владимир Ильич. Разгромлены типография «Труд» и редакция «Правды».

— Когда? Ведь я...

— Ночью. Разгром бандитский, не оставляющий никаких сомнений в их намерениях. Словом, контрреволюция распоясалась.

— Так. Надо идти в ЦК.

— Нет. Вам необходимо немедленно скрыться.

— Вы с ума сошли!..

— Владимир Ильич, вот мой плащ, и мы уходим.

— Ну что ж, подчиняюсь. По-видимому, вы правы. Полагаете, должен надеть ваш плащ? Кажется, дождя нет.

— Наденьте, Владимир Ильич. Бережёного бог бережёт.

— Бог, говорите? Ну, это дело другое. Наденька, Маняша, целую вас. Не тревожьтесь. Я в полной безопасности. Слыхали — бог бережёт!

Когда они вышли на улицу и убедились, что слежки нет, Владимир Ильич дал волю негодованию.

— Подумайте, Яков Михайлович, какую мерзкую роль играют во всём этом почтенные меньшевики и эсеры! Ах, предатели, ах, плуты. Ну, ничего. Нет худа без добра. Яков Михайлович, слушайте внимательно. Не знаю, куда мы придём и буду ли я иметь возможность переговорить с вами. Поэтому запомните. Ни на минуту не прекращать работу по созыву съезда партии. Напротив, ускорить её, сделать более интенсивной и целеустремлённой. Хорошо бы от имени ЦК обратиться в крупнейшие партийные организации России.

— Думаю написать листовку, разъясняющую, что произошло в эти дни.

— Разумно. Словом, Яков Михайлович, максимум организованности и оптимизма. Я знаю, этих качеств вам не занимать.

— Я сейчас же свяжусь с членами ЦК.

— Правильно.

Они оказались на набережной реки Карповки. Здесь живёт семья члена «военки» Сергея Сулимова. И жена его — секретарь Военной организации большевиков.

Сулимова немало удивилась, увидев у себя дома Ленина и Свердлова.

Яков Михайлович объяснил обстановку и сказал:

— Владимир Ильич останется у вас. А вы не должны выходить из дому. Сейчас ваша обязанность — быть всё время начеку.

И, обращаясь к Ленину, добавил:

— Здесь пока и пребывайте, Владимир Ильич. Найдём для вас убежище понадёжнее, подальше от вражеских глаз. А я побегу. Надо скорее укрыть документы, как бы до них юнкера не добрались. До свиданья, Владимир Ильич...

Он уходил, а Ленин уже стоял у письменного стола — наверняка сейчас будет работать. Свердлов знал этот его взгляд, устремлённый вдаль...

Прокламация Петербургского комитета РСДРП(б) о событиях в Петрограде:

«Товарищи, в дни 3—4-го июля по всему Петрограду происходили демонстрации рабочих, солдат и матросов. Все демонстрации, начавшиеся без призыва со стороны каких-либо политических партий, имели целью показать, что широкие массы рабочих и солдат стоят за переход всей власти в стране в руки Советов. Когда обнаружилось уже, что демонстрации захватили очень широкие слои рабочих и солдат, что они происходят стихийно, разрозненно, ЦК нашей партии совместно с другими партийными учреждениями решили внести организованность в движение и призывали к однодневной мирной демонстрации на 4-е июля. Уже в „Правде“ от 5-го ЦК поместил свою резолюцию, призывающую рабочих, солдат вернуться на заводы и в казармы, сохранить спокойствие.