И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове - [60]

Ленин и сам вёл огромную агитационную работу среди рабочих Петрограда. Свердлов слышал его речь на Невской заставе, в здании Главных вагонных мастерских Николаевской железной дороги. Здесь собрались не только железнодорожники, но и рабочие Александровского судостроительного, Механического заводов, а также фабрик Паля, Торнтона. Словом, представители всей Невской заставы пришли тогда на доклад Владимира Ильича о текущем моменте.

Выступал Ленин и на Обуховском заводе. Он рассказывал потом Свердлову:

— Завод работает на войну, выполняет военные заказы, вполне естественно, что многих рабочих настроили на свой предательский лад наши почтенные оборонцы. Уму непостижимо: так быстро растеряли меньшевики последние капли своей революционности. И эти, с позволения сказать, социал-демократы, представьте себе, пытались сорвать мой доклад. Методы обычные — реплики, выкрики, истерика. Но там умно работают большевики. Они осадили крикливых провокаторов.

А во время другого выступления, в Политехническом институте на Выборгской стороне, Ленин ответил крикунам-меньшевикам сразу: «Вы пришли сюда, чтобы сорвать моё выступление. Но это вам не удастся...»

— И те умолкли. Рабочие заставили их умолкнуть, — весело сообщал Владимир Ильич.

Встречались Ленин и Свердлов обычно в ЦК или в редакции «Правды», а порой и дома у Владимира Ильича. Своей квартиры у Ленина, как и у Свердлова, не было. У Якова Михайловича к тому же не было в Питере и семьи — Клавдия с Андрюшей и Верочкой всё ещё никак не доберутся до Петрограда.

Дом на углу Широкой и Газовой улиц мало чем отличался от многих строений этого района. Обычное шестиэтажное здание, едва заострённое с угла, да, возможно, парадная дверь выглядела побогаче, чем у дома, расположенного напротив, где жил Свердлов.

Квартиру свою Елизаровы называли пароходом — длинный коридор, заканчивающийся салоном, по бокам комнаты-каюты. Одну из таких комнат, слева от входа, и отвели Елизаровы для Владимира Ильича и Надежды Константиновны. Марк Тимофеевич, служащий Российского транспортного страхового агентства, дома бывал редко, чаще увозил его поезд на Урал и в Сибирь по делам Ространса.

Иногда по вечерам Яков Михайлович заходил к Владимиру Ильичу, и, если позволяло время, они выходили вместе, беседуя о делах, шли по Широкой улице, сворачивали на Газовую и снова возвращались на Широкую.

Стояли дивные питерские белые ночи. Улицы и дома, тихие и по-ночному успокоившиеся, окрашены в какой-то особый цвет — ни в какую дневную погоду такого не увидишь, словно город освещён не снаружи, а изнутри, откуда-то из глубоких земных недр.

Яков Михайлович чувствовал состояние Владимира Ильича и старался не утомлять его разговорами. Что может быть в такие минуты дороже молчания идущего рядом близкого человека!

С некоторых пор поселилось в душе Свердлова и чувство тревоги за Ленина. Черносотенная возня вокруг его имени, его приезда из-за границы, провокационные слухи о нём как «немецком шпионе» создавали атмосферу накалённую и опасную.

Несомненно, контрреволюция готовила физическую расправу с вождём рабочего класса.

Нет, неспокойно на питерской земле даже в эти белые ночи. Сколько раз, возвращаясь в квартиру Бессеров, поглядывал Яков Михайлович на подъезд дома, в котором жил Владимир Ильич. Свердлову даже показалось, что он дважды видел там, на углу, одного и того же весьма подозрительного типа. И когда на следующий день к нему в Секретариат ЦК пришёл по делам завкома большевик завода «Старый Парвиайнен» Шуняков, Яков Михайлович сказал:

— Передайте, пожалуйста, комитету, что вам поручается создать дружину для охраны, понимаете, личной охраны Владимира Ильича Ленина.

Рабочий встревожился:

— А разве существует опасность?

— Существует. Вы прочтёте об этом в «Правде». А пока познакомьтесь вот с этим протоколом пресловутой лиги по борьбе с большевизмом и анархией.

Шуняков читал и не верил своим глазам... Ленина лишить жизни!

— Да они в своём уме ли? — воскликнул Шуняков.

— В своём, именно в своём... бандитском. Так что вопрос о том, существует ли опасность для Ленина, отпадает. Существует. Под охрану вам нужно взять дом по улице Широкой, где живёт Ленин, и в дружину должны войти лишь проверенные люди, настоящие большевики. И вот ещё что — Владимиру Ильичу и Надежде Константиновне об этом ни слова.

Большевики «Старого Парвиайнена», известного своими революционными традициями, отнеслись к заданию Свердлова со всей серьёзностью — уже к вечеру на Широкую отправилась группа рабочих во главе с Ефимовым, человеком смышлёным и верным, он уже несколько лет состоял в партии. Впрочем, и другие дружинники — надёжные товарищи из Красной гвардии. И Михаил Васильев, и его однофамилец по кличке Кудрявый, и Кузьма Кривоносов, и Александр Бубнов, и Митьковец — Абрам.

— Мы решили, — докладывал Ефимов Якову Михайловичу, — охрану вести в две смены — одной командую я, другой — Михаил Васильев. Поговорили только с Марией Ильиничной — обещала не выдавать нас...

Они гуляли по Широкой улице в эту удивительную белую ночь. И вдруг Владимир Ильич оглянулся — шагах в пяти шёл за ними мужчина в простой косоворотке, подпоясанной ремешком под серым, с помятыми бортами пиджачком. Свердлов насторожился.