И не осталось никого - [20]

«Да сделай что-нибудь!» — хотел крикнуть Карл этому попрошайке.

Он уже хотел опустить окно и заорать. Карла оскорбляло, что этот тип сидит там и ждет его денег. Другие бродяги как-то позиционировали себя. У них были свои бренды. «Вьетнамский ветеран со СПИДом». «Безработная мать троих детей». «Пытаюсь вернуться домой в Кливленд». А у этого типа не было ничего — никаких тебе слов на картонке, никакой тебе собачки или какого-нибудь барабана. По какой-то причине это привело Карла в бешенство. Да, в другие времена он был готов отдать все, что у него в карманах, а теперь он отдал бы этому типу половину своих сбережений, только чтобы тот выбрал другое здание!

Бенни, видя, что Гарбедианы сидят себе в машине у тротуара, подкрался сзади и постучал в окошко Карла. Тот раздраженно махнул рукой — поди, мол, прочь. Бенни решил, что они ругаются, и оставил их в покое. Но Бенни оставался Бенни, он крутился вокруг почтового ящика у главного входа, где его трудно было заметить. Оттуда Бенни прекрасно видел машину Гарбедианов.

Мэрилин все еще говорила по телефону. Она обсуждала важнейшую медицинскую проблему на языке, вызывавшем зависть Карла. Он решил тоже позвонить. Он вытащил мобильник из кармана брюк, нажал кнопку быстрого набора и приложил трубку к уху.

Жена сказала в свой телефон: «Можешь подождать одну минутку, Сюзан? Тут у меня еще один вызов».

Она посмотрел на экран — какой номер на нем высветился, — потом перевела взгляд на Карла, который, приставив трубку к уху, вперил взгляд в окно.

«Что ты делаешь?» — спросила она.

«Звоню», — ответил Карл, повернувшись.

«Зачем ты мне звонишь, Карл?» — спросила его Мэрилин с осторожным недоумением.

В последнее время у Гарбедианов по утрам нередко случались скандалы, иногда самые смертоубийственные.

«Подожди секунду, — сказал Карл Мэрилин, выставив вверх указательный палец. — Мне нужно оставить голосовую почту. Привет, Мэрилин, это я, Карл. Сейчас приблизительно, — он поднял руку и посмотрел на часы, этакий формальный жест, — приблизительно половина девятого. Я знаю, детка, ты очень занята, но если ты будешь так добра и позвонишь мне, то я был бы рад… Поболтали бы. Номер мой у тебя есть, но на всякий случай вот он еще раз…»

Мэрилин снова приложила трубку к уху и сказала: «Сюзан, я тебе перезвоню».

«Пока, детка, бай-бай», — сказал Карл.

Они одновременно нажали отбой на мобильниках. Через несколько секунд экран на трубке Мэрилин засветился: получено новое сообщение.

Джо Поуп засунул голову в бокс Джима Джеккерса в тот момент, когда Бенни подходил к кульминации этого рассказа. Часть стенок нашего бокса была изготовлена из древесно-стружечной плиты, покрашенной дешевой оранжевой или бежевой краской, и держалась на соплях — иногда казалось, что они готовы рухнуть от сквозняка. Стенки других боксов делались до начала спада и могли выдержать даже ураган. История Бенни резко оборвалась. Некоторые из нас тут же исчезли из бокса Джима, а остальные не двинулись с места, но нервно поглядывали на Джо. Джо спросил Джима, будут ли готовы к пяти часам макеты, над которыми тот работает.

У Джо была такая манера — прерывать. Иногда это случалось во благо. Мы могли забыться, слушая какую-нибудь историю, время летело незаметно, и тут мог появиться кто-нибудь поважнее Джо и увидеть нас, а это было бы намного хуже. Поначалу — в самое первое время — он нам нравился. Потом как-то Карен Ву сказала: «Мне не нравится Джо Поуп» — и объяснила почему. Рассказывала она нам о своих впечатлениях почти полчаса, гнала всякую высокопарщину, наконец нам пришлось извиниться и сказать, что нужно заниматься делами. После этого никто из нас не питал ни малейших сомнений, как Карен Ву относится к Джо Поупу, а многие соглашались, что у нее есть на то законные основания и что если все так и есть, как об этом говорит Карен, то Джо — личность довольно неприятная.

Теперь уже трудно сказать, что это были за основания. Так, дайте-ка подумать… пытаемся вспомнить… нет, не вспоминается. Половину времени мы не помнили, что происходило три часа назад. Наша память в этом месте мало чем отличалась от памяти золотых рыбок. Золотых рыбок, которые каждый вечер отправлялись в путешествие в крохотном маленьком мешочке, а по утрам возвращались в свой аквариум. Нам помнилось, что Карен не умолкала день за днем, целую неделю, к концу которой мы прониклись мыслью: Джо вовсе не такой человек, как мы о нем думали в первые три или четыре месяца.

Джим Джеккерс оторвался от компьютера.

— Да, Джо, все будет готово, — ответил он. — Я сейчас как раз довожу их до ума.

Ответ Джима был как бы сигналом для Джо — все, можно уходить, но он почему-то задержался у стены бокса. То было время между первым и вторым повышениями Джо.

— Спасибо, Джим, — сказал он и посмотрел на нас.

Мы не сдавались. Мы не хотели возвращаться к своим столам под нажимом Джо Поупа, когда Бенни дошел до самой кульминации истории.

— Как поживаете? — спросил Джо.

Мы оглянулись. Мы пожали плечами. Очень даже ничего, сказали мы ему.

— Отлично, — сказал он.

Наконец Джо ушел, и мы недоуменно посмотрели друг на друга.

— Это была отвратительная демонстрация силы, — объявила Карен Ву.