И не было лучше брата - [21]

Зарабатывал Симург прилично, тратил деньги легко, щедро угощал не чаявших в нем души друзей. Доходили до Джалил-муаллима слухи, что видят часто брата в ресторанах, выслушивал он это, умело скрывая огорчение, давал понять, что прекрасно об этом осведомлен, так же как и об остальных делах младшего брата, не предпринимающего ничего без предварительного согласия и одобрения Джалил-муаллима. Стал Симург хорошо одеваться, глядя на него, можно было подумать, что этот высокий красивый парень в модном, ладно сидящем на нем костюме - какой-то корреспондент, или комментатор телевидения, или даже футболист команды мастеров класса "А".

А спустя месяцев шесть-семь после поступления на работу в грузовую автобазу, выбрав момент, когда остались они в комнате наедине, вытащил Симург из кармана деньги - четыреста пятьдесят рублей и, тепло поблагодарив брата за заботу, протянул их ему.

- Я же не в долг их давал, - сказал Джалил-муаллим, - я подарил их тебе.

Гогда Симург вытащил из кармана сберегательную книжку и раскрыл ее на странице, удостоверяющей, что владелец ее богатств своих не только не растратил, а значительно приумножил, доведя их до шестисот пятидесяти рублей.

- Видишь, - сказал Симург Джалил-муаллиму, настроение у него, как всегда, было хорошее, и он улыбался приятной для брата, всегда доброй и почтительной улыбкой, - я себя не обижаю. Бери свои деньги со спокойной душой. Спасибо, что выручил. А если будут тебе нужны: деньги, ты только скажи мне. Очень я тебя прошу!

Похвалил Джалил-муаллим Симурга, сказал, что Симург молодец, стоит на правильной дороге, как и полагается мужчине, который чего-то хочет добиться в жизни. Сказал, что на деньги, возвращенные Симургом, он совершенно не рассчитывал ни ныне, н" в будущем, так как давал он их ему от всего сердца, и принимает их только потому, что отдает Симург не от последнего.

Говорил все слова эти Джалил-муаллим, искренне радуясь

успеху брата и даже по великодушию не напоминая на сей раз

о своем желании видеть Симурга на другой, более спокойной и

солидной работе.

Но почему-то взял деньги Джалил-муаллим, которые он копил для брата в течение трех лет, думая, что будет у него в них крайняя нужда, и которыми он, судя по сберкнижке, ни разу не воспользовался, - без всякого удовольствия;

Вспомнилось, что без малого сорок раз посетил он сберкассу для того, чтобы иметь возможность, как и полагается старшему в семье, вручить брату в первый день приезда .свидетельство заботы о нем и внимания.

Вспомнил, как вернул ему деньги Симург, вернул с легкостью, видимо, с такой же, с какой они ему достались. Вздохнул и попытался отогнать откуда-то наползающее смутное предчувствие вступления его жизни в какой-то новый период, необычный и странный. Но не сумел тогда Джалил-муаллим при всей дальновидности и проницательности угадать, что принесет ему и его близким это новое, наступление которого Джалил-муаллим угадал в тот день обостренным чутьем.

Неприятную весть получил он в своем кабинете в то время, когда мысленно решал конкретные задачи дальнейшего улучшения работы почтового отделения.

Работало отделение хорошо, довольны были подписчики и посетители, и получало это соответствующую оценку в министерстве: ставили на совещаниях отделение в пример другим, непременно и справедливо отмечая при этом, что в успехе, достигнутом коллективом в деле обслуживания населения, значительные заслуги бессменного руководителя его Джалил-муаллима. Но не кружил успех голову Джалил-муаллима, усвоившего из опыта своей работы на почте, что не существует в этом мире предела для усилий в процессе формирования совершенного, ускользающего даже от человека, приблизившегося к нему вплотную. Всегда напоминал себе о том, что остановиться в нынешнее стремительное время, довольствуясь сделанным, означает отставание, и не щадил на работе своих сил и умения.

От размышлений его отвлек приход Мамеда Бабанлы, вот уже около двадцати лет работающего в отделе посылок. По выражению его лица и по тому, как он тщательно закрыл за собой дверь, Джалил-муаллим сразу понял,' что случилась неприятность, но, естественно, при всей своей проницательности не сумел представить ее размеров.

Мамед молча подошел к столу и положил перед Джалил-муаллимом вечернюю городскую газету, сложенную так, что сразу бросилось в глаза набранное крупным шрифтом название статьи "Автодельцы и длинный рубль" и подзаголовок, удостоверяющий принадлежность статьи к фельетонному жанру, наиболее чтимому и часто читаемому Джалил-муаллимом.

Джалил-муаллим читал статью и почти физически ощущал, как рушится и идет прахом все, чего он добился в жизни с таким трудом, потратив на это долгие годы, не имея никакой поддержки, рассчитывая только на свои силы.

Статья была о Симурге.

Если говорить точнее, не только о Симурге, упоминались в ней, и не в малом числе, и другие люди. Но свою фамилию Джалил-муаллим увидел в нескольких местах. Фельетон был написан автором, чья манера письма, и умение делать выводы в конце каждой статьи, и сами выводы чрезвычайно импонировали Джалил-муаллиму и всегда вызывали в нем согласие и единомыслие. И на этот раз автор остался верен себе - доступным и простым языком, умело и вовремя используя обличительные факты, он рассказал историю деятельности и разоблачения группы недобросовестных людей, которые, воспользовавшись преступной близорукостью и халатностью руководителей грузовой автобазы, занимались темными махинациями, совершали левые рейсы с грузами овощей и фруктов в северные районы страны, получая за это суммы, многократно превышающие самые максимальные, предусмотренные в вознаграждение за аналогичную деятельность трудовым законодательством.