И не было лучше брата - [13]

Ночью он спал спокойно и крепко, проснувшись один раз под утро специально для того, чтобы проверить, все ли в купе спокойно, и почти сразу же снова заснул, успев только подумать, что все это происходит наяву и уже через день он будет в Кисловодске. На душе у него было хорошо.

В Кисловодске на вокзале очень долго пришлось ждать такси. Мать сказала, что в тот ее приезд, как только они сошли с поезда, их окружили извозчики, которые чуть не передрались из-за их вещей, каждый пытался затащить их в свой фаэтон. Наконец пришло такси, и Джалил-муаллим велел ехать в контору, как выяснилось, находящуюся рядом с вокзалом, где сдают курортникам на лето комнаты. Здесь Джалил-муаллим сказал, что ему нужна комната в каком-нибудь доме на улице Ребровая балка. Ему хотелось сделать приятное, матери. Тут же к нему подскочила какая-то женщина, которая сказала, что у нее как раз на Ребровой балке в доме сдается комната, чистая и светлая, со всеми удобствами, с двумя окнами в сад.

Джалил-муаллим пригласил домовладелицу в машину, и они поехали. Мариам-ханум сидела рядом с шофером, оживленная и радостная, как и в поезде. Она беспрерывно говорила о том, как непременно поведет детей по всем достопримечательным местам, найдет в себе силы, но отведет и покажет. Потом оживление прошло, и она вдруг замолчала, внимательно разглядывая многолюдные чистые нарядные улицы, по которым шумным потокам двигался транспорт, светлые дома с этажами сплошного стекла, и большими открытыми балконами. Потом она повернулась к сыну, и он увидел, какое у нее лицо, растерянное и даже испуганнее.

- Джалил! - спросила она. - Куда мы приехали?

- В Кисловодск! - сказал Джалил-муаллим.

- Нет, - сказала Мариам-ханум. - Это не Кисловодск.

- Просто он очень изменился, - подумав, сказал Джалил-муаллим. - Вот ты в Баку нигде не бываешь, а то убедилась бы, что и он здорово изменился. Целиком новые улицы появляются.

Это везде так быстро строят. Вот сейчас приедем на Ребровую балку, и сразу же все вспомнишь, - он попытался пошутить, чтобы как-то поднять ее настроение, - и убедишься, что мы в Кисловодске, а не в Сочи.

По желанию Джалил-муаллима по Ребровой балке машина два раза проехалась из конца в конец для того, чтобы совершенно расстроившаяся мать успокоилась, увидев знакомую улицу.

Он даже велел шоферу на минуту остановиться у дома, в котором жила в тот свой приезд мать, она так подробно рассказывала об этом доме, что он запомнил его номер,

- Вот твоя Ребровая балка, - сказал Джалил-муаллим, - здесь ты жила.

- Это не Кисловодск, - сказала мать, и его поразил ее голос, ставший вдруг старчески уставшим и надломленным. - Не может город так измениться. Ничто не может так измениться, всегда что-то остается. Здесь даже воздух теперь другой, я же помню его запах. Это другой город, я тебе говорю, как бы он ни назывался. Здесь все другое. Я же все хорошо помню, ты же знаешь, какая у меня память. Эта улица ничего общего не имеет с Ребровой балкой, на которой мы жили с твоим покойным отцом. Что бы тебе ни говорили, верь мне!

Расстроенный Джалил-муаллим вместе с шофером перетащил вещи в дом. Комната и впрямь оказалась просторной и светлой, здесь стояли шифоньер, стол и три кровати, из которых одна была двуспальной. Для девочки хозяйка поставила раскладушку, -а одну из односпальных кроватей Джалил-муаллим оттащил в сторону и отделил ее для себя от всей остальной комнаты ширмой, также принесенной хозяйкой.

Дом Джалил-муаллиму понравился. Может быть, тем, что был очень похож на его бакинский; столько же комнат - четыре на бельэтаже, почти так же расположенные, с широкой верандой, опоясывающей весь дом, и даже в ванной была установлена такая же, как у него, ленинградская колонка. Единственное различие - так это двускатная крыша, покрытая красной черепицей, и деревянный чердак. Джалил-муаллим подумал, что неплохо бы такую крышу построить и ему, она лучше, чем плоская, покрытая черным киром, будет защищать летом дом от жары. Решил он это сделать после возвращения Симурга. И чердак пригодится - поставит там ульи, пчелам понравится, на высоте и в безветрии.

Джалил-муаллим прилагал много усилий, чтобы улучшить настроение матери. Первые дни он только и занимался тем, что разъезжал с ней по местам, о которых столько слышал. На следующий день с утра поехали к "Храму воздуха". Джалил-муаллим, по рассказам матери, представлял себе, что это место загородное, находящееся в лесу. И ожидал увидеть что-то необычное, он не представлял себе никогда конкретно что, но уж, во всяком случае, не новый ресторан с открытой верандой на крыше в обыкновенном городском саду с асфальтированными аллеями, проложенными между рядами ухоженных самых обычных деревьев, не то акации, не то сирени.

- Хорошее место, - сказала Мариам-ханум, когда они вышли из такси у "Храма воздуха", она уже чувствовала себя виноватой в том, что обманула ожидания сына, который так старался, чтобы всем было хорошо, и поездку эту фактически ведь затеял, зная, как дороги ей кисловодские воспоминания. - Детям есть где поиграть.

Джалил-муаллим только вздохнул и переглянулся с женой. Он испытал облегчение оттого, что не сообщил матери торжественно, как совсем было собрался, что она наконец, спустя столько лет, находится у того самого "Храма воздуха".