— О-о-о-о! — в восторге верещала Вита.
— Ты Морту тоже нравишься, — заметил Танатос.
— Вы меня слышите?
— Я слышу твою душу, Вита.
— И мне очень нравится, — призналась Джоли.
— Женщинам всегда нравится, — согласился с ней Танатос.
Они с любопытством разглядывали проносившиеся внизу облака, похожие на клочья ваты. Морт мчался вперед прямо по воздуху, быстрее, чем любое смертное животное. Время от времени из-под его копыт в разные стороны летели брызги облачной пыли, которая оседала у них за спиной. А в следующее мгновение глазам предстала поразительная картина: лучи утреннего солнца, словно копья света, прорезали облака, окрашивая их в самые разные оттенки розового.
— Мне кажется, теперь я понимаю, за что Луна любит Смерть, он, наверное, часто катает ее по небу! — вскричала Вита.
— Иногда, — согласился Танатос.
И вот конь начал снижаться в другом городе. Они не имели ни малейшего понятия в каком; скорость и волшебство могли доставить всю компанию в любой уголок света.
Морт приземлился посреди улицы, не обращая ни малейшего внимания на транспорт. Орлин испуганно вздрогнула, когда увидела, что прямо на них несется машина, — но она промчалась сквозь них, точно они были призраками. Однако на самом деле Вита оставалась живой и, наверное, Танатос и Морт тоже, потому что как иначе они смогли перенести ее сюда?
— Магия, — напомнила ей Джоли.
— Точно, — подтвердил ее слова Танатос. — Смертные не в состоянии ни увидеть нас, ни войти с нами во взаимодействие, если только мы сами этого не захотим.
Морт прошел по улице, сквозь толстую стену и попал на освещенную фабричную территорию у подножия мегаздания.
— Этот человек вот-вот должен умереть в результате редкого вида дисбаланса энергосистемы, — сказал Танатос, соскочив с коня.
Один из рабочих и в самом деле приблизился к какому-то прибору — и вдруг отпрянул с испуганным видом.
Танатос шагнул вперед — но не затем, чтобы помочь. Его рука, не встретив никакого сопротивления, проникла в тело рабочего и снова появилась, только на этот раз с его душой. Она напоминала прозрачный моток пряжи, тут и там испещренный белыми и черными бесформенными пятнами. Тело повалилось на пол, а глаза — по-прежнему удивленные — уставились в потолок.
— Вы не дали ему ни единого шанса! — вскричала Орлин. — Может быть, если бы вы не забрали так быстро его душу, он бы поправился!
— Он продержался бы до тех пор, пока я не забрал бы его душу, но никогда не поправился бы. Я действовал быстро, чтобы бедняга не испытал ненужной боли. Когда душа находится в равновесии, человек не умирает, пока я за ней не приду — и не важно, насколько безнадежным является его случай с физической точки зрения.
Танатос говорил и одновременно сворачивал душу, точно легкую паутинку, пока она не превратилась в небольшой шарик, который он положил в маленький мешочек.
Затем он вернулся к Морту и вскочил в седло. Конь снова прошел сквозь стену и взвился в воздух.
— Как вы можете вот так целый день забирать людские жизни? — спросила Орлин.
— Это необходимая часть существования человека на Земле, — ответил серьезно Танатос. — Без смерти новая жизнь возникнет нескоро. Старики должны освободить место для молодых. Впрочем, нам постоянно угрожает перенаселение.
Орлин молчала. Она никогда не рассматривала эту проблему под таким углом.
Вскоре они приземлились в другом городе и снова не знали где. Морт замер возле мусорного бака, похожего на тот, у которого пряталась Вита, когда спасалась от сутенера… Как давно это было!
— Твоя очередь, Орлин, — спокойно проговорил Танатос.
— Что?
— Внутри бака лежит новорожденный ребенок, он умрет через несколько часов, если его не спасти. Никто из смертных не знает о нем, кроме матери малыша, а ей не до жалости, поскольку у нее самой такие серьезные проблемы, что она просто не может сюда вернуться. В моем присутствии здесь нет никакой необходимости, поскольку душа ребенка чиста и он отправится прямиком на Небеса; но, чтобы избавить его от страданий — потому что он неминуемо задохнется, когда на него сбросят следующую порцию мусора, — я решил вмешаться. Перед тобой именно то, что тебе нужно — практически. Забирайся внутрь и возьми душу.
— Но я же не умею! — запротестовала Орлин.
— Ты со мной, и ради такого случая я поделился с тобой своей силой. Поступай так же, как я с тем рабочим на фабрике — ты все видела, — и его душа перейдет к тебе.
Орлин колебалась, она была смущена.
— Но…
— Насколько я понимаю, ты больше всего на свете хочешь вернуть и вылечить своего собственного ребенка, — совершенно спокойно проговорил Танатос. — Я предлагаю тебе способ получить один из семи необходимых элементов. Ты и в самом деле желаешь все это добыть?
Сжав зубы, Орлин соскочила со спины Морта и подошла к мусорному баку. Теперь изнутри послышался едва различимый плач. Девушка забралась внутрь и стала осматриваться.
И увидела ребенка, завернутого в какие-то грязные тряпки, перепачканного кровью и жиром; тонкие черные волосенки облепили крошечную головку.
— О Господи! — в ужасе воскликнула Орлин.
— Он такой маленький, — сказала Вита. — Я и не представляла, какие они малюсенькие. У него щиколотка не больше моего пальца!
