И нас качают те же волны - [4]

Сентябрьскими купаниями в Поволжье никого не удивишь. Случаются дни, когда термометры фиксируют почти июньскую температуру, и, хоть водичка становится прохладней и поток жаждущих окунуться редеет, но не иссякает совсем. По случаю буднего дня берег был довольно пустынным. Немного поодаль от места драки рыбачили рядышком дедок и женщина, окруженные десятком без малого котов, да недалеко от берега с лодки – еще один мужичок. На корме в лодке тоже можно было разглядеть рыжего котяру.

Береговые коты, обложившие рыбаков, установившийся за годы порядок знали и вели себя дисциплинированно. Когда дедок или женщина-рыбачка выдергивали совсем уж никчемушную рыбешку, они, не оборачиваясь, кидали ее за спину. Очередник на лету подхватывал рыбку и, не торопясь, удалялся, а на его место передвигался следующий и терпеливо ждал своей очереди. Особо наглых или неграмотных пришлых агрессивным мявом, демонстрацией задранных хвостов и вздыбленной шерсти коллективно водворяли в конец очереди. Изредка приходилось применять более крутые меры. Потрепанный наглец отпрыгивал на безопасное расстояние и оттуда угрожающе или жалобно гудел, не рискуя, однако, приближаться.

Рыбаки и коты, отвлекшись на некоторое время от рыбалки, с интересом следили за развитием драки. Только женщина-рыбачка, обладавшая, по-видимому, обостренным чувством гражданского самосознания, крикнула:

– Сейчас в полицию позвоню! – и, посчитав свой гражданский долг исполненным, вернулась к первоначальному занятию.

Дедок, подслеповато щурясь, отслеживал этапы поединка и изредка восторженно покрякивал: он унесся по волнам памяти во времена своей молодости и ловил кайф.

Коты же думали, что их мартовские сражения куда более зрелищны, а уж в смысле звукового оформления вообще не сравнимы.

По всему было видно (и слышно), что сражение идет не за хлеб насущный, а за самку.

– Мне тут приснилось, что ты к моей телке клинья подбиваешь, – эзоповским языком начал предъявлять претензии русоволосый.

– Приснилось, говоришь? Ну, пусть этот сон обернется для тебя кошмаром, – поднимая с песка и наспех натягивая футболку, не стал опровергать темноволосый. – Только я телок не пасу. Может, ты им пастух, а в моем окружении только приличные девушки.

– Супермен, да? Рэмбо? Ужас, летящий на крыльях ночи за папочкиной спиной?

– При чем тут папочка, козел?

– Сам козел! За козла ответишь!

– Я не обзываюсь, это просто констатация факта.

– А в рыло?

– Ничего не доказывает тот, кто доказывает с гневом, – продолжал интеллигентно выпендриваться искупавшийся, – восточная пословица, кто не знает!

– Красиво поешь! Прямо солист!

– Да и ты – не рядовой хорист!

– Козел! – сэпигонничал не успевший искупаться.

– Козла в зеркале увидишь! – не согласился с его аргументом искупавшийся.

Пролог закончился, действие стало развиваться более динамично.

Потолкав друг друга в грудь и попытавшись порвать друг другу майки, ратоборцы в крепком мужском объятии свалились на песок. Дальше сражение шло с переменным успехом, с применением рук и ног. Силы были примерно равны, и результат сражения предсказать было сложно. Пожалуй, это была боевая ничья, потому как конец битве двух титанов положили трое крепеньких мужичков, появившихся на берегу очень кстати.

– Ну, ты пропал! – дрожа от ярости предупредил русоволосый, рвавшийся из рук двух мужичков, и сплюнул сгусток крови.

– И тебе не хворать! – вежливо закончил разговор темноволосый, не выходя из роли интеллигентного юноши и не делая попыток вырваться из рук третьего миротворца. Вытащив из кармана джинсов монетку, он приложил ее к расцветающему на глазах фингалу. При этом из кармана выпал крохотный полиэтиленовый пакетик и беззвучно упал в песок. Заметил это только русоволосый. Он, в отличие от своего противника, не поторопился уйти с берега, а, присев на песок рядом с упавшим пакетиком, дождался его ухода. Когда мужички-миротворцы залезли в воду, русоволосый извлек из песка выпавший полиэтиленовый пакетик, разлепил его и вытащил кольцо. На внутренней стороне обручального кольца была гравировка. Шевеля разбитыми губами, парень прочитал надпись. Прочитав ее, прорычал сдавленно:

– Ну, погоди, Рэмбо-козел!

Тем временем к берегу подплыл рыжий котяра, рыбачивший с хозяином в лодке. Ему прискучило глядеть на воду, и он, слопав окунька и сапешку, решил, что, пожалуй, достаточно, и надо добираться своим ходом. Следом приплыл в лодке и хозяин.

– Не берет! – пожаловался береговым рыбакам. – Одна мелочь! Чего это они сцепились?

– Да из-за мисски нашей, артюховской. Мало им девок, что ли? Нет, всем престижную подавай!

– Себя вспомни! – посоветовала женщина-рыбачка, снимая с крючка небольшого окунька.

Рыбачка какое-то время задумчиво смотрела на рыбешку: не могла определиться – то ли кинуть ее за плечо страждущей очереди, которая не убывала, то ли бросить в ведерко к остальному улову. Надо же и своему коту что-то принести. А может, даже и в ушицу бросить, для навару.

– Это да, – согласился дедок. – Ничего нового на этом свете.

* * *

Перед дежурным Шахтерского РОВД стояла натуральная блондинка, с ненатурально огромными глазами цвета весеннего неба. «Глаза, что ли, косметологи уже научились увеличивать?», – подумал не искушенный в вопросах косметической хирургии сержант-дежурный.