И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245 - [42]

, занимались коневодством. Не было счета их скоту. Косяки в тысячи голов покрывали землю. Они кочевали с одного пастбища на другое. Однажды со стороны Алтая пришла несметная ханская черная рать. Неожиданно появившаяся эта сила распространилась по бескрайним степям, опустошила земли катайцев, тамьянцев, кыпсаков, бурзян, телявлинцев, юрматинцев. Кыпсаки, катайцы и бурзяне пытались дать врагу отпор, но не смогли устоять перед его бесчисленной ратью, вынуждены были скрыться в лесах и горах. Кыпсаков было много, и они оказались более стойкими. От Кыпсака пошли Гирей-Кыпсак, Бошман-Кыпсак и еще неизвестно сколько родов, отличавшихся воинственностью. Поэтому вражеский хан решил их подкупить, перетянуть на свою сторону. Стал он одаривать кыпсакских воинов подарками. И тогда, сказывают, часть кыпсаков ушла вместе с его войском. Бошман-Кыпсак батыр не повиновался, не склонил головы перед ханом — подался на север, в горы, леса. Там он собрал войско и дал бой ханскому воинству. Говорят, он долго воевал. Однако из-за одного предателя войско его было окружено и уничтожено, а самого батыра хан приказал казнить. Перед казнью хан велел доставить Бошмана к себе. Он хотел все-таки перетянуть его на свою сторону, предложил стать военачальником. Но батыр не согласился. «Верблюд не сгибает колен, сокол не умирает, склоняя голову», — сказал он» [6, с. 167].

Конечно, рассмотрение этого отрывка в качестве полноценного исторического источника может вызвать у определенной части ученых мужей снисходительную улыбку, и в первую очередь по той причине, что Бачман никогда не жил на Южном Урале и, соответственно, не выступал в качестве защитника родовых земель башкирских племен тамьян, катай, бурзян или юрматы — полем битвы для него был Дешт-и-Кипчак. Тем не менее игнорировать легенду о кипчакском батыре было бы весьма опрометчиво, потому как на основании ее текста не составляет особого труда в очередной раз проследить за поэтапным подчинением башкир монголам. Более того, Сказителем, выступающим от имени всех башкир, весьма лаконично, лишь в нескольких фразах, раскрыта и динамика, и перманентность событий, случившихся на Южном Урале в середине 1230-х годов. Итак, фраза первая: «Кыпсаков было много, и они оказались более стойкими (в сопротивлении врагам. — В.3.)». Очевидно, что в данном случае отображен момент первоначального сопротивления башкир, когда «нагрянула с востока страшная черная рать» [6, с. 168]. Фраза вторая: «вражеский хан решил их подкупить, перетянуть на свою сторону». В данном случае ясно, что монголы с ходу, изгоном, малым числом не смогли добиться успеха, а потому послали к башкирам переговорщика, и случилось это вначале лета 1236 года. Фраза третья: «Стал он (вражеский хан. — В.З.) одаривать кыпсакских воинов подарками». Вот вам и яркий образчик имперской политики «увещевания». В числе тех, кто был особо отмечен «подарками», оказались башкирские бии, согласившиеся изъявить покорность, и среди них бий Муйтэн. Фраза четвертая: «И тогда, сказывают, часть кыпсаков ушла вместе с (ханским. — В.З.) войском». По этому поводу особо добавить нечего, так как выше уже говорилось об участии усерген в походе на запад. Однако высшей точкой повествования о Бачмане, конечно же, являются слова, сказанные им в ответ на предложение хана сдаться военачальникам монгольского войска. «Верблюд не сгибает колен, сокол не умирает, склоняя голову», — ответил гордый султан и был казнен…

Эта фраза, произнесенная Бачманом, несет в себе поразительное сходство сюжета башкирского предания с китайскими источниками «Юань ши» и «Историей первых четырех ханов из дома Чингисова». Более того, это не первый случай, когда башкирское предание перекликается с информацией, изложенной в одном из самых авторитетных источников по монгольским завоеваниям, каким, вне сомнения, является «Юань ши». Вспомним схожесть сообщений «Юань ши» и родословия племени мин, в котором прослеживается удивительная идентичность в описании гибели последнего китайского императора из чжурчжэньской династии Цзинь. Каким образом данные китайской хроники, переведенной на русский язык и изданной относительно создания шежере и исторического эпоса совсем недавно, перекочевали в сюжеты башкирских родословий и легенд, непонятно, и, по-видимому, требует более глубокого исследования. Можно лишь предполагать, что сородичи Бачмана, вероятные свидетели его гибели, остались в живых и впоследствии бежали на Южный Урал. Не исключено, что род бушман, входящий в состав кипчакской группы племен Башкирии и появившийся на ее территории в XIII веке [28, с. 179], происхождением своим напрямую связан с именем Бачмана[103].

Касаясь проблемы башкиро-монгольского противостояния, острая фаза которого завершилась летом — осенью 1236 года, невозможно не задеть тему покорения завоевателями Волжской Булгарии, тем более что часть северо-западных башкир, находившихся с булгарами в союзнических (но отнюдь не вассальных) отношениях, еще не ощутила на себе всю мощь монгольского натиска, и натиска этого долго ждать не пришлось. Осенью 1236 года началось массовое вторжение монголов на правобережье Итиля и в пределы Волжской Булгарии. Задачей войск южного крыла, находившихся под началом Гуюка и Мункэ, было проникновение в глубь половецких степей — в сторону Дона, Прикаспия и областей Северного Кавказа. Но следует сразу же оговориться: царевичи, переправляясь через Итиль, посматривали на север, дожидаясь сообщений о разгроме булгар. И лишь получив его, зимой 1237 года устремились к намеченным целям