— Но союзник…
— Если союзник слаб — он будет только мешать. Если силен — он опасен. Не говоря уж о том, что никаких удельных княжеств в империи быть не должно. Провинции и наместники, которых легко сменить. Так что, буде увенчались бы планы Азара успехом и возникни на его пороге Владыка, 'князь' был бы весьма неприятно удивлен перед смертью. А княжество осталось бы на какого-нибудь командарма, с приказом привести его к покорности законам новой империи в кратчайший срок.
Сивилл молчал, пытаясь уместить в сознании услышанное. Эти рассуждения не оставляли вообще никакой надежды для него, даже как для темного…
— Если не веришь мне, можешь спросить леди. Думаю, ее лекция о тактике Черных владык и Войнах стихий будет еще более познавательна. Так что, малыш, не пытайся играть в игры, в которых ничего не смыслишь.
От этого спокойного предупреждения Сивилла бросило в дрожь: он уже определенно доигрался.
— Стой! Здесь… — магеныш внезапно скатился с седла, рискуя переломать себе вторую ногу. Рузанна и Фейт не сговариваясь переглянулись.
Видели, и видели давно, просто проверяли. Сивилл понуро направился к первой и крайней сигнальной ловушке. Одна радость — ошейник с браслетами на время сняли.
— И это работало? — скептически поинтересовался лекарь после пятой или шестой.
— Работало! — огрызнулся Сивилл, окончательно доведенный насмешками, — Я здесь эльфа поймал!
— Ну, если эльфа… — многозначительно протянул доктор Фейт, кивая на ту, о которой колдунчик, честно говоря, забыл.
Где уж нам, сирым да убогим! — шипел тот сквозь зубы, когда вдруг почувствовал, как сильная рука дернула его за шкирку, отбрасывая далеко назад. Сивилл даже не успел сообразить, что означает соскочившая петля заклятия, бывшего его особой гордостью, а в следующий миг очередная ловушка обернулась настоящим смерчем, и оставалось только вжиматься в землю и молиться, чтобы выставленный Светлой щит выдержал.
— Сила есть — ума не надо, — оценил результат, поднявшийся первым Фейт, когда воздушные вихри улеглись: дорогу и окружающие заросли разворотило на лигу вокруг.
— Да, — присоединился зло отряхивающийся Конрад, — мы явно сюда поторопились! Не сегодня-завтра замок Азару разнес бы любимый помощник.
Волшебница лишь одарила презрительным взглядом.
Может хватит, а? — с тоской спросил про себя Сивилл, чувствуя что на глаза невольно наворачиваются слезы обиды, — Вас-то наверное, не плеткой учили! Если это вообще учением назвать можно: что сам сообразишь тому и рад, только приказы один хлеще другого сыплются…
— Вставай, горе крашеное! Или опять себе что-нибудь повредил?
— Голову он себе повредил! Причем давно! — а это снова герой.
Спелись. Нет, плетка точно лучше! Что б вам Черный мастер на пути попался!
День прошел в трудах и заботах — а именно, распутывании того, что один неугомонный энтузиаст напутал. Следующий день обещал стать последним, явив стены замка Маур эмиссарам Совета. Волшебница и господин доктор сидели у одного костра на привале, как и в самом начале похода, но ощущения были иными, — огонь уже не объединял, а наоборот мерцал между ними зримым барьером.
— Вы чрезвычайно хорошо осведомлены о нравах Владык Черного Трона… — словно вскользь холодно заметила Рузанна. Долго она не решалась начать очередной назревший разговор, но висевшее между ними молчание действовало еще хуже.
— А я все думал, когда же вы спросите, — усмехнулся Фейт.
Он знал, что она услышала его воспитательный момент для темного дарования от и до, и вынесла из него свои выводы, но просто устал уходить от ответов и объяснений. Спроси его кто в этот момент, вы ли это Владыка Дамон, — ответил бы: я, и идите вы все к Вечной Тьме!
— Вот, сейчас.
— Я вообще хорошо знаю историю, — нехотя протянул он.
Рузанна медленно покачала головой, полностью проникаясь поднимающимся в ней ощущением.
— Сколько вам лет? — задала она несколько странный вопрос.
— Много, — признал Фейт, — Сам счет потерял…
— Бросьте, вы же не девица, чтобы кокетничать! — в ней начала просыпаться уже совсем не шуточная злость на все его отговорки и тайны.
Теперь она уже была полностью уверена в своем предположении, каким бы невероятным оно не выглядело первоначально.
— Вы не изучали, вы помните последнюю войну! — яростно обвинила его Рузанна.
— Я бы сказал, слишком хорошо помню… — тот, кто называл себя Фейтом, безотрывно смотрел в огонь.
Невозможно! Как бы твердо не была убеждена Рузанна в верности своих выводов, но его согласное признание ее ошеломило, выбило из колеи. Она пыталась заглянуть в ясные слегка задумчивые черные глаза, в которых вдруг проступила немыслимая усталость.
— Почему… — выдохнула женщина, сама не в состоянии определить, что конкретно имеет в виду, но он кажется, понял.
Новая усмешка:
— Почему? Вы наверное ждете, что я как и этот мальчишка, буду кричать, что у меня не было выбора? Выбор был, — четко означил он, — По большому счету выбор есть всегда. Мой выбор был таким, и сейчас уже поздно сокрушаться, оправдываться и что-то доказывать. В том числе, себе.
Он пожал плечами.
— Почему… — Рузанна и правда хотела понять, почему человек сознательно идет на преступление, причем не на кражу какую-нибудь, даже не на убийство, а на преступление против мира. Да, совсем не лекарем он был на той войне!
