А новая напасть, пожалуй, по силам только ему: даже вспомни Рузанна нужные формулы, ее не хватит… Дамон рванул с шеи ладанку, высвобождая перстень, и стремительно низринулся на иной план бытия, зовя за собой заблудившихся стражей Кромки — тонкой грани между Жизнью и Смертью. Вечно голодных духов, пожирающих заблудшие души, и чересчур настырных некромантов, рискующих туда соваться.
Даже если теперь просто развеять заклятие призыва, уничтожить амулет, притянувший их в мир — сами-то духи останутся здесь…
'Найду, кто их вызвал, убью!' — пообещал себе маг, погружаясь в невесомый серый туман, в то время как его тело осталось лежать на камнях.
* * *
Пощечина… Хм?! Сверху льется вода… Холодная!
— Док! Мастер! Вы как, живы? Ну и напугали же вы нас! Мы уж думали, что вас того, съели…
— Подавятся… — хриплый шепот.
Словно только и дожидаясь этого момента, боль взорвала виски. Дамон зашипел, отметив, что разговаривать было не лучшей идеей. Попытка сесть успехом тоже не увенчалась.
— Что, мастер, совсем худо? — в голосе героя явственно слышалось облегчение оттого, что лекарь не только найден после доброго часа розысков, не ранен, но и очнулся все-таки, — Скажите спасибо, что вообще уцелели! Эта ж дрянь на вас всем скопом кинулась! Я чуть-чуть не успел, прежде чем все завертелось… Что это было?
Дамон промолчал. Картина происшедшего понемногу прояснялась: зов приманил к нему духов приграничья, почуявших след, ведущий к их родной реальности, так что в лагере от них никто не пострадал. Однако, переход Голодных на естественный для них уровень бытия и исход из существующей реальности должно быть были весьма эффектными, — герой и остальные посматривали на выжившего после небольшого катаклизма со смесью любопытства, суеверного страха и одновременно сочувствия.
— Вы посидите, я за леди послал… сейчас подойдет.
Дамон содрогнулся, моментально приходя в себя и возвращаясь к действительности.
— Не нужно, — он решительно помотал головой, отчего раннее утро перед глазами вспыхнуло размытыми радужными пятнами, — Мне бы только до моей сумки добраться. А леди и без меня забот хватает…
Он зажимал перстень в кулаке, чтобы его не увидели, но Рузанна наверняка все равно почувствует, не говоря о том, что после незапланированного путешествия на Кромку без всякой подготовки и страховки, а главное, прорыва обратно, при попытке вернуть привычную маскировку, — он с большей долей вероятности просто снова потеряет сознание. Мало того, что раскроет себя, так и окажется в абсолютно беспомощном виде.
— Вот уж верно! Половине отряда сейчас помощь нужна, — продолжал между тем герой, ведя его к лагерю.
А что врач, что целительница — в состоянии 'самим бы кто помог', закончил за героя Дамон.
— Так плохо?
— Могло быть и хуже, — пожал плечами Конрад.
— Я займусь… Вы мага нашли?
— Нашли-нашли, еще насмотритесь… — герой как-то странно фыркнул.
Дамон в это время с облегчением нащупал в кармане футляр и убрал в него перстень. Кивнул бледной Рузанне, отказываясь от помощи, — он едва себя контролирует, так что лучше пока держаться от нее подальше, и поплелся исполнять прямые обязанности доктора Фейта.
Состояние было далеко от сказочного, — как будто вчера он незаметно для себя напился самым омерзительным и крепчайшим поилом, которое только можно представить. В виске вовсю усердствовало раскаленное сверло. Благодушия это не прибавляло, как и пронзительные взгляды светлой, то и дело отзывавшиеся в ноющем затылке многозначительным холодком. Избежать объяснений теперь не получится, хотя обнадеживало то, что он еще не составил компанию пленному горе-чернокнижнику, с гордым видом сидевшему у свежевкопанного столба.
Вот уж кому неудержимо тянуло оборвать не только руки, но и все прочие выступающие части тела! И как мастер Фейт, и как темный лорд Дамон — он уже не помнил, когда в последний раз был зол до такой степени.
Однако… личность пленного оказалась настолько колоритной, что в первую очередь вызывала лишь улыбку. Во-первых, это не мог быть Азар, потому что без всяких иллюзий и ухищрений колдун выглядел всего лет на восемнадцать, то есть минимум в два раза моложе. Во-вторых, амулетов, которых с него сняли, хватило бы на небольшую армию некромантов — если он носил их все, то оставалось только удивляться, как у него еще не сломалась шея и поднимались руки от такого количества. Тощая нескладная фигура была задрапирована в самую настоящую мантию, густо расшитую звездами и всяческими мудреного вида знаками, из-за чего казалась еще более нелепой. Волосы… Это была та сама песня, из которой не выкинешь ни слова! Жесткие, торчащие во все стороны пряди в своей основе имели сорочье беспорядочное чередование черно-белого, а поверху щеголяли самыми невообразимыми оттенками пятен: ядовито-лазурным, густо-зеленым, алым и нежно лиловым…
Тьма милосердная! — изумленно разглядывал его Дамон, — Даже глаза разные!
Правый — светло-карий, левый — зеленый. Дополняя композицию, почти всю щеку украшало пятно: толи лишай какой, толи след от свежего ожога реактивами.
— Тебя как зовут? — вырвалось у него при виде такого чуда.
