И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной - [7]
Мария Алексеевна, смеясь, ахала и охала, с видимым недовольством ставила мне в журнал пятерку, весь класс, естественно, ликовал, ибо я осуществлял то, о чем мечтает всегда каждый ученик – безнаказанно «сдувал» материал контрольной. И она каждый раз пыталась узнать, как я «списываю», но я молчал, как партизан!
А фокус был прост.
Мы тогда сидели за партами с откидывающимися крышками. Петли, на которых крепилась крышка, находились примерно сантиметрах в пятнадцати от края, и вот эти крышки с петлями образовывали на поверхности парты щель, примерно в полсантиметра шириной. На перемене я открывал учебник на нужной странице и клал его открытым в портфель.
Перед началом контрольной Мария Алексеевна подходила ко мне, проверяла мои карманы, рукава, заглядывала в паз парты, куда мы клали портфели. Мой паз был пуст, как бы приготовлен для проверки, портрфель лежал рядом на сидении.
Мария Алексеевна тщательно проверяла меня. С серьезным лицом, в то время как класс веселился, наблюдая за процедурой. Самой же учительнице была тоже смешно, но она сдерживалась и старалась быть серьезной и строгой.
И вот когда она заканчивала и шла к своему столу спиной ко мне, я должен был успеть бесшумно достать открытый учебник, засунуть его, придерживая коленом, в паз текстом вверх, так, чтобы строчки были видны в щель на парте.
Когда Мария Алексеевна бросала на меня свой взгляд, я уже сидел, сложив руки на парте перед собой, и имел вид умненького и послушного мальчика.
А дальше – дело техники. учебный материал я знал прекрасно, заглянув в щель, я определялся, какое именно место параграфа находится передо мной. И писал по памяти, пока не доходил до абзаца, который нужно было списать из учебника.
Тут я начинал осторожно левой рукой подталкивать учебник вперед, заглядывая и щель и списывая текст строчка за строчкой, дословно и до единой буквы.
А потом быстрым движением закрывал книжку и оставлял ее в глубине парты. И дописывал по памяти материал контрольной работы.
После звонка я подходил с тетрадью к учительскому столу и зачитывал Марии Алексеевне абзац, списанный мной из учебника.
Вот так мы с Марией Алексеевной соревновались до конца учебного года. Ну, а после годовой контрольной работы я подвел ее к парте и объяснил секрет своей победы.
Но пятерки, полученные по химии и биологии, были заслуженными. Я учил материал и знал его.
Чего не скажешь о двух других предметах. О немецком языке и математике.
И к тому, и к другому предмету я не был предрасположен.
Хотя – кое-кто по немецкому языку ухитрился однажды получить несколько пятерок и в результате – пятерку за четверть.
Жаль, что это был не я – иностранный язык очень плохо давался мне. Все придумал Колька Бобров. И было это в том же седьмом классе.
К нам в Боговещенку приехал откуда-то новый учитель немецкого языка, звали его Карл Карлович (в просторечии, как вы понимаете, Карл Карлыч). Он ездил на мотоцикле, обязательно – в кожаной фуражке на голове и ветрозащитных очках. И поэтому получил кличку «Гиммлер». Ну, по аналогии с Гиммлером – тот носил пенсне, а наш – очки при езде.
И еще Карл Карлыч был рыжим, вышагивал, словно немецкий офицер и разговаривал с нами по-немецки отрывисто и резко:
– Гутен таг! Зетцен!! Ауфштеен!!!
И так далее. Так что кличка была ему определена по заслугам.
Мы его побаивались, но в принципе у нашего класса сложились с ним хорошие отношения. Он не лютовал с оценками, а мы старались что-то понять из его объяснений, и запомнить.
Все испортил Бобров (кличка, естественно, «Бобер»).
Стали мы замечать одну странность. Раньше было как?
Вот прозвенел звонок на урок, вот мы все разошлись по местам, стоим на ногах и ждем, пока зайдет учитель. Открывается дверь, заходит Карл Карлыч, говорит «Гутен таг» (или «Гутен морген» – смотря каким по счету стоит немецкий язык в нашем расписании занятий), отвечаем хором то же самое, и после «Зетцен зи!» садимся на места. И – урок начался.
Но с некоторых пор процедура претерпела незначительное изменение.
После звонка на урок сначала все шло по регламенту, как всегда – но до момента открывания дверей. Теперь в нее сначала заходил Карл Карлыч, а сразу за ним – Бобер, который быстро проходил к своему месту.
Вроде – ну и ладно, нам-то что? Следовало приветствие, потом команда «сесть», а вслед за этим…
Карл Карлыч вдруг стал начинать урок с того, что говорил довольным голосом на чистом русском языке:
– Ставлю Боброву «пять», он хороший мальчик..,
Бобров вставал, осклабясь наклонял голову и садился. А мы чувствовали себя полными идиотами.
Около месяца мы ничего не могли понять. За что в начале каждого урока Бобер получал пятерку по немецкому языку? За что, блин?!!
К решительным действиям нас подтолкнул его приятель Вовик Чернявский, наш одноклассник и сын начальника райвоенкомата.
Однажды следом за Карл Карлычем вошли уже двое – Бобер и Чернявский. То есть обычная процедура претерпела новые изменения. Но это было не последнее изменение, потому что отныне урок начинался такими словами:
– Боброву и Чернявскому я ставлю оценку «пять»! Они – хорошие ученики.
«Хорошие ученики» победно оглядывались, только что языки нам не показывали. Или не «делали козу» пальцами…
Дорожные истории – фактически сборник повестей, написанный по рассказам, которыми обмениваются попутчики во время долгой дороги, сидя на полках тесного купе вагона поезда. Обычно рассказывают нечто интересное, страшное и главное – необычное. Такое, что заставляет широко раскрывать в изумлении глаза, а иногда сжиматься сердце в ужасе.
В городе Южносибирcке царит паника – один за другим пропадают люди, причем пропадают бесследно. Через месяц не менее странные события происходят на таежном болоте в глубине тайги вблизи районного центра Затайгинска. Странные жуткие существа из снега безжалостно уничтожают зверей и людей. Расследование переходит в руки офицеров военной разведки. Перед вами второй роман из цикла «Космический отряд Виктора Денисова».
Виктор Андрейчук, бывший инженер-атомщик, уходит на пенсию по спецсписку – ему еще нет и сорока лет. Находясь в Москве проездом, он встречается посреди улицы с девушкой – молодой мамой Женей с пятилетним сыном Ваней. Женя хочет нанять Виктора на работу в качестве папы для Вани – настоящий отец мальчика бесследно пропал два года назад О том, как справился Виктор с поручением, о судьбе его, Вани и Жени рассказывается в романе, написанном в жанре русского триллера.
Книга является своеобразным продолжением предыдущего издания, «Философия биполярности: мир, Россия, мы», и отвечает на вопрос, какова судьба человеческой цивилизации в свете философии биполярности, какие человеческие ценности в этой связи важны для нас, какие ошибки мы совершаем, приближая тем самым свою гибель. Автор не дает готовых рецептов и ответов на поставленные вопросы — он просто делится своими взглядами на процессы, которые происходят в окружающем нас мире.
Книга посвящена вопросам как философским, так и сугубо приближенным к жизни каждого человека — что происходит с нами, с нашей страной, с миром вообще, наконец, что ожидает каждого из нас как в ближайшем, так и в далеком будущем? Все ли зависит от нас, людей, или есть некие объективные реалии, которые необходимо знать и в соответствии с ними преобразовывать нашу жизнь — на все эти вопросы пытается ответить автор книги, предлагая читателю свою собственную версию, свое видение мира.
В Чечне происходят странные события – шестеро солдат-саперов начинают путешествовать из тела в тело, причем старое тело в момент перехода умирает без каких-либо причин… Примерно в это же время у жителя Южносибирска Виктора Денисова ночью в спальне появляется инопланетянин, который делает ему самое странное предложение в его жизни.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?