И мы солдаты... - [69]

— Ну, тогда Ванюк!

— Ванюк! — удивилась Валя. — Этот грязнуля, он даже по утрам не умывается! А потом он из рогатки камнями стрелял в скворечник!

Ира задумалась. В самом деле, как же назвать братика! За обедом спросила:

— А какое имя у маминого сыночка?

Отец засмеялся:

— Если говоришь, мамин сыночек, то придется с мамой посоветоваться, — нашелся он. — Пока у него имени нет. Мы сами должны придумать: чтобы хорошее имя было у нашего мальчика!

Вдруг Валя закричала:

— Араслан! Сильнее араслана никого на свете нет. Давайте назовем братика Арасланом!

— Араслан… Нашли тоже имя, — не согласилась старшая.

— Ну что же, — заулыбался отец. — По-чувашски Араслан — лев. Звучит неплохо. Спросим у матери, что она скажет…

— Араслан! Араслан! — обрадовалась Валя.

…Вскоре добрая весть разошлась по всей улице. Все узнали о пополнении в семье Шалфеевых. Многие подивились необычному имени — Араслан. А старики не хотели верить. Потом махнули рукой: «Что возьмешь с детей, что на ум придет, то и говорят», — и успокоились. Раньше-то в чувашских семьях дети часто умирали. Вот новорожденным и давали названия птиц, а у Шалфеевых никто не умирал: обе девочки здоровы.

— Какая же причина назвать малыша Арасланом? — удивлялась соседка, тетка Марфа.

— Непонятно, — качал головой дядя Вася, ее муж. — Прачкан, Чегесь, Курак, Шанкач… Эти имена я слышал, а чтобы дите зверем нарекали… Что-то тут не так — может, девчонки ерунду болтают? Схожу-ка лучше сам к Шалфеевым.

2

…День за днем, год за годом, вот и Араслан подрос, пошел в школу. Давно уже переехали Шалфеевы из маленькой чувашской деревни в пограничный город Брест.

Отец кончил военное училище и теперь служил на самой границе. Но Араслан не забывал раздольные места, где он родился. Хорошо помнил, как всей деревней провожали отца в училище, помнил, как посадили его, маленького, в тарантас. Рядом с возницей восседал он, тянулся к вожжам, покрикивал на лошадь:

— Но!.. Но-о!..

Ременные вожжи не умещались в детских ладошках, да и конь не обращал на него никакого внимания. Шел своим шагом, только хвостом помахивал.

Вокруг упряжки весело носилась Хураська — лохматая рыжая собачонка. Высунула длинный язык и скачет, как ошалелая.

— Хураська! Хураська! Ко мне! — кричал Араслан.

— Папа в армию уходит, а он с собакой забавляется. И не стыдно тебе? — толкнула его в спину Ира, которая совсем как взрослая степенно шагала рядом с тарантасом.

Хураська как будто поняла, что разыгралась не к месту: залаяла, встав на задние лапки, заскулила.

Отец шел в окружении односельчан. Кто-то затянул песню. Солдатская песня — печальная.

В царские времена, говорят, если забрали в солдаты, то, почитай, четверть века отвали царю-батюшке. В те времена, уходя в армию безусым юнцом, возвращались седыми стариками. Конечно, если жив оставался за долгую службу. Небось старики вспомнили старое — слезы блестят на глазах. Уголком платка смахивала слезы и мать.

У ног отца жалобно заскулила Хураська. Подпрыгнула высоко, хотела лизнуть в щеку хозяина.

Отец погладил Хураську, ласково потрепал ее за уши.

— Ну, теперь иди, — улыбнулся он. — Играй с Арасланом.

Араслан хорошо понимает, что отец ушел защищать границы Родины, а Хураська нет. Каждый вечер околачивается на автобусной остановке — ждет хозяина.

— Глупая или умная? — смеется мать, но Араслан-то знает, что нет на свете умнее собаки, чем Хураська.

После школы Араслан шел в лес, и Хураська весело трусила рядом, помахивая хвостом-завитушкой. Иногда она убегала вперед, то и дело оглядываясь, не потерялся ли он.

Однажды почти у околицы из ржи выскочил племенной бык, огромный, с красными глазами. Араслан вскрикнул и помчался назад. Бык — за ним.

Топ! Топ! Топ! — топочет бык. Эх, было бы поблизости дерево, взобрался бы на него. Может, спрятаться во ржи? А бык уже — вот он… И вдруг Хураська с лаем ринулась на разъяренного быка. Бык остановился, как вкопанный, потом повернулся и ринулся за собачонкой. Хураська выскочила на дорогу — бык за ней.

Араслан уже был у околицы, истошно закричал на всю деревню:

— Бык! Хураська! Вон там! Во ржи!

Сосед дядя Вася забежал во двор, схватил длинную жердь и побежал в поле. А бык уже догонял Хураську. Нырнула она в рожь, взвизгнула и замолкла.

Дядя Вася отогнал быка. Когда подоспел Араслан, Хураська была еще жива: шевельнула хвостиком, тихо взвизгнула.

— Хурасенька! — Араслан заплакал, сел на колени, уткнулся головой в рыжий окровавленный бок.

Не услышала Хураська его голоса. Больше не встала…

3

— Как тебя зовут? — спросил веснушчатый, рыжеглазый мальчишка.

— Араслан…

— Как? Как?

— Араслан.

— Ха! — пожал плечами мальчишка. — Разве такое имя бывает?

— Бывает.

— А почему я ни разу не встречал его?

— Где ты встретишь, если ты русский, а я — чуваш…

— Как чуваш?

— Вот так, чуваш.

— А где они живут?

— Слышал про Волгу? Про город Канаш слышал?

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Плохо знаешь географию. У вас дома карта есть?

— Есть.

— Разыщи на ней то место, где написано «Волга». Не найдешь, отца попроси. Я тоже могу помочь.

— Сам найду, — ответил мальчик, шмыгая носом.

— А ты знаешь, что такое топография?

— Нет.

— А я знаю, — прихвастнул Араслан. — Кто твой отец?