И мы солдаты... - [61]

«Соседка Марья вместе с Лаврентием крестила своего ребенка у лесника. Ее ребенок тоже заболел воспалением легких. Ясно: там, в избе лесника, они и простудились…»

— Вы что, сами нездоровы? — спросил терапевт.

— Нет, нет. Простите. — Петр вышел из кабинета.

Уже завечерело, когда он подъехал к деревне. Около дома на перекрестке стояли Лаврентий Васильевич с дедом Трахвином и о чем-то оживленно разговаривали. Заметив Петра, быстро разошлись в разные стороны.

Дед Трахвин издали крикнул ему:

— Твоя мать ушла в соседнюю деревню. К дочери.

Петр ничего не ответил, молча открыл замок и вошел в пустой дом. В избе холодно. Топить некому — вся семья в больнице. Комната показалась темной, неуютной. Хозяин, не раздеваясь, остановился у окна. Во дворе замычала голодная корова, захрюкала свинья, загоготали гуси. Петр вдруг почувствовал, что и сам с утра не ел. Что же случилось? С чего все это началось?

Хозяин тяжело опустился на скамейку.

В голову лезли разные мысли. И шум во дворе раздражал его. Он закрыл руками лицо, прислонился к печке. В ушах шумело. Не только рев скота слышал он — не давал покоя плач ребенка. Плачет Палюк, плачет и маленький Лаврентий.

…Долго сидел так Петр, не шевелясь, думая свою горькую думу, потом встал, взял таз с вареной картошкой и вышел во двор. Голодные гуси и свинья мигом успокоились. Корова, получив добрую охапку сена, тоже замолчала. Петр набрал в сарае дров и внес в избу.

— Ничего, выздоровеют… Только бы дальше ничего не случилось, — сам с собой разговаривал он.

— Верно говоришь, Петр, — сказал кто-то громко. Человек зашел в избу не постучавшись, и хозяин вздрогнул от неожиданности.

— Кто там?

— Не узнал? Это я.

— А-а-а! Дед Трахвин…

— Я это, я. Верно, говорю, толкуешь ты насчет детей. Мы что — рваные росли, голодные. Врача не знали. Теперь другое, — взахлеб заговорил старик. — Поправятся дети, поправятся. Но, Петр, сразу двое… Что-то… Не обидели ли мы бога? Мало кто крестился на икону. Когда ты ставил новый дом, я тебе не раз говорил, что нельзя без икон. А ты не послушался. Видишь — угол пустой. До сих пор не можешь икону поставить. Оттого и несчастье…

Петр молча подкладывал дрова в печку, на старика не смотрел. Не хотелось ему сейчас с ним разговаривать.

Дед Трахвин подсел к печке.

— Так-то вот, браток Петр. Есть бог. Нельзя его забывать. На-ка вот, специально купил, — он вытащил из-за пазухи икону и протянул хозяину. — Сделай полочку и поставь на место. И придет в семью счастье, придет, вот увидишь. Обязательно придет. Разве можно без иконы?..

Петр зажег лучину: сухая, она загорелась быстро и ярко. Пламя осветило комнату и икону в руке Трахвина.

Петр посмотрел на икону, перевел взгляд на старика и вдруг выпрямился, глаза его налились яростью: вспомнил, как Трахвин положил монету в стакан с пивом и напоил ребенка.

— Хватит! Вон из моего дома! Никакой иконы мне не надо.

— Петр, браток, ты что, больной? Бог не простит, — отступил назад Трахвин.

Петр понизил голос:

— Простите, дядя Трахвин. Я не хотел вас обидеть. Но в дальнейшем в моем доме о боге не говорите. Я уже испытал божью помощь.

— Так бы сразу и сказал… — забормотал старик, продолжая пятиться к двери.

— Не поняли вы меня, — сказал хозяин. — Мы — разные люди. У нас разная вера. От вашей веры в моем доме случилась беда. Вы принесли весь этот угар. Конечно, я и сам виноват… Но в дальнейшем этого не будет. Поняли меня?

Трахвин молчал. Спиной толкнул дверь — она открылась. Он споткнулся на пороге и растянулся в сенях на полу. Икона вылетела из его рук и покатилась по ступенькам крыльца.

Петр подошел к старику, помог подняться на ноги.

— Не ушиблись, дядя Трахвин?

Трахвин ничего не ответил, охая, вышел во двор, взял испачканную икону и засеменил по улице. Бормотал со злостью:

— Бог не простит тебе этого, Петр. Не простит.

РАСПРАВА С ЧЕРТОМ

После уроков все остались в классе, на собрание.

— Сегодня мы не будем выбирать президиум, не будем вести протокол. Просто поговорим о том, что нас всех волнует, — сказала вожатая Нина Ивановна. — Сами знаете, у нас в деревне еще имеются верующие в бога. Но последнее время, ребята, появились у нас верующие не только старики да старухи… Все уже, наверное, знаете историю с крещением детей. Знаете, что детей едва спасли — один крест проглотил, другой воспалением легких заболел. У многих из вас дедушки и бабушки — темные неграмотные люди. Родились они до революции, жизнь прожили трудную: бесправие, нищета — вот их удел.

Царскому правительству выгодно было держать чувашскую, да и не только чувашскую, а вообще деревню в полном подчинении царю и богу. Бог, мол, справедлив, все на земле правильно: бедняку положена работа до изнеможения, да нищета, да поклоны в церкви.

Ваш долг, ребята, не только в том, чтобы уберечься от вредного влияния самим, но и других уберечь. Нам помогут наши учителя и те старые люди, которые перестали верить в бога. Литература есть, достанем фильмоскопы. Только тогда мы сможем убедительно разговаривать с верующими.

— Нина Ивановна, знаете, летом мы видели в лесу черта, — неожиданно сказал Палля. — И теперь боимся туда ходить.