И мы солдаты... - [38]

— Ванюк, не сердись на нас. И не уезжай, если можешь.

— Конечно, не уеду, — улыбнулся Ванюк, — разве что ненадолго, к маме…

Глава десятая КРАЖА

Ночь. Темень такая, что глаз выколи. С треском ломаются ветки деревьев. Электрические провода ноют и плачут.

У-у-у! Ш-ш-ши! — озорничает около домов ветер. Падают крупные капли дождя, вот-вот разразится ливень.

Дверь сеней несмело открылась, и на крыльцо вышли две тени — большая и маленькая. Большая одета в плащ, а маленькая прячется под этот самый плащ. Так, под одним плащом, обе тени быстро прошли по тропке и вышли за огороды. Ветер и их не щадит: бьет в лицо, треплет полы плаща, будто хочет сорвать его.

Борются с ветром тени и идут вперед. Иногда останавливаются и прислушиваются. Но ничего не слышно, кроме шума разбушевавшегося ветра. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит. А эти две странные тени надели один плащ и, несмотря на непогоду, куда-то крадутся…

Добрые люди, конечно, спокойно отдыхают после рабочего дня, а эти идут и идут. Куда? Зачем?

Тени, пугливо оглядываясь по сторонам, вышли за околицу. Остановились.

— Я останусь здесь, — прошептала большая тень. — Помни, если попадешься, обо мне ни гу-гу. Ты несовершеннолетний, тебе ничего не будет, понял?

— П-понял, — дрожащим голосом ответила маленькая тень.

— Будь смелее. Сделаешь, как надо — получишь, что обещал…

— В-велос-сипед?

— Тихо. Иди, пора.

Маленькая тень вылезла из-под плаща и скрылась в темноте. Через несколько минут она вынырнула возле какой-то ограды. Неслышно подобралась к ней и стала ощупывать штакетники: «Раз, два три…» — шептала тень. Вот он, двенадцатый. Тень резко дернула. Узкая доска легко оторвалась. Тень мгновенно шмыгнула во двор.

Ни души, только ветер шумит. Видимо, хорошо знакомой дорогой маленькая тень проникла внутрь большого темного строения. Что-то достала из-за пазухи, нагнулась и… Пронзительный визг огласил ночную деревню. Маленькая тень точно ужаленная метнулась прочь, волоча за собой какой-то большой круглый предмет. Предмет этот отчаянно барахтался и визжал.

— Не надо, пожалуйста, не надо, — умоляюще шептала маленькая тень на бегу.

Большая тень ожидала ее на том месте, где они расстались.

— Никто не заметил? — вполголоса спросила она, беря в руки живой предмет, принесенный маленькой.

— Н-нет, — последовал дрожащий ответ.

— Хорошо, идем спать. С рассветом тронемся в путь.

И обе тени вместе со странным предметом исчезли, растворились во тьме…

Утром распогодилось. Утих ветер, и вышло солнышко. Тихие, в зеленой листве стояли деревья.

Ванюк проснулся позднее обычного. Накануне они с отцом проговорили до часу ночи. А с зарей отец уже был в поле… Что делать, такая работа у колхозного агронома, и Ванюк не обижался, что отец даже в воскресенье не может побыть с ним. Обидно было другое: отцу до сих пор не дали возможности серьезно поработать над выведением нового сорта пшеницы «Кавказ». А ведь еще прошлой осенью председатель обещал ему, Ванюку, лично выделить для этой цели опытный участок в колхозе! И вот сегодня Ванюк решил первым делом сходить в правление и напомнить Василию Прокопьевичу о его обещании. Но сделать это не удалось, потому что у председателя была сейчас совсем другая забота. Ночью из свинарника был украден поросенок. Случай для Ойкасы неслыханный, и никто не понимал, как и кто мог это сделать. Свинарка тетя Федора громко плакала перед председательским столом, а Василий Прокопьевич мрачно покусывал ус и пыхтел своей неизменной трубкой:

— А может, он просто так сбежал?

— Кто? — не поняла тетя Федора.

— Поросенок. Ты ферму-то хорошо заперла на ночь?

— Я всегда хорошо запираю. А он доску в ограде выломал…

— Не волк ли это? — задумчиво спросил председатель. — Ты следы видела?

— Ничего я не видела! Бедная я, бедная. Теперь меня судить будут, — запричитала тетя Федора.

— Погоди, — поморщился председатель. — Если вора не найдем, все в конце концов под судом окажемся. Но как его найдешь? Не милицию же вызывать из-за одного поросенка?

И тут взгляд его упал на скромно стоящего в сторонке чернявого мальчика:

— А тебе чего?

— Я вообще-то посоветоваться, Василий Прокопьевич. По личному вопросу, — с достоинством ответил Ванюк.

— Не до личного сейчас, общественное спасать надо, — недовольно произнес председатель, и вдруг лицо его прояснилось. — Слушай, ты про Шерлока Холмса читал? — хитро сощурился он.

— Ну, читал, — еще не понимая, к чему этот вопрос, ответил Ванюк.

— А хочешь сам побыть Шерлоком Холмсом?

— А как?

— А так. Ты парень серьезный, я знаю, и ребята у тебя боевые. Возьми несколько самых смекалистых, и порыскайте по деревне. Чую я, вы скорей найдете вора, чем мы. Только, чур, ни в какие схватки не вступать. Узнаете, кто он, и — мигом сюда. Идет?

— А потом я могу по личному?

— Можешь, можешь. Ну, дуй!

Ванюк пулей вылетел из правления. Игра в сыщиков, которой так увлекались многие мальчишки из шестого «А», его никогда не интересовала. Он даже не любил ее, потому что тут иногда приходилось подозревать невиновного и проверять честного. Но ведь сейчас шла речь не об игре: совершено настоящее преступление, украден колхозный поросенок, и тетя Федора плачет. «Надо восстановить справедливость» — вот та мысль, которая владела Ванюком. Первым делом он, конечно, отправился к Палле и Грише. Друзья страшно обрадовались этому заданию. Но когда Ванюк предложил привлечь к нему еще и Ларивана, Палля бурно запротестовал: