...И многие не вернулись - [25]

— Вас привели сюда, чтобы вы говорили, а не обменивались со мной взглядами… Не принуждайте нас прибегать к другим способам…

— Я готов говорить, господин подполковник, но… мне нечего сказать, — отвечает Трендафил.

Нетопырь стоит рядом с ним, готовый в любую минуту ударить арестованного. Трендафил инстинктивно сжимается. Подполковник делает Нетопырю знак: «Нет». Агент сует руки в карманы.

— Позовите Гыделева! — приказывает Янев.

Входит тот рослый русоволосый человек, который накануне весь день следовал за Трендафилом по пятам, и кладет на стол какую-то папку.

— В этой папке все улики против вас. Но и вам самому есть что рассказать…

Подполковник выходит. Жандармы связывают Трендафила, просовывают под согнутые колени шест, кладут на два раздвинутых стула и начинают бить резиновыми шлангами по ступням ног. Каждый удар отдается в сердце острой болью. Они бьют его до крови — им нужны имена членов РМС.

Трендафил молчит. Ему надо во что бы то ни стало молчать, а его мучителям — во что бы то ни стало развязать ему язык. Они бьют его в пах, грудь, бьют куда попало. Трендафил как труп лежит на полу, а они все бьют и бьют. Залитое кровью тело становится тяжелым и бесчувственным. Люди и предметы теряют свою реальность, ему кажется, что он погружается в какую-то глубокую бездну. Не теряют реальности только вопросы агентов. Они поддерживают в нем истощенное сознание, возвращают к прошлому.

…Все началось в один из майских дней 1934 года. Дафчо пошел с приятелем прогуляться до Нещеровой водяной мельницы. Возле мельницы на камне сидел Георгий Чолаков и читал газету. Немного погодя, словно сговорившись, пришли еще ребята. У молодежи кровь бурлит в жилах, вот ребята и устроили веселую возню около глубокой запруды. Монотонно тарахтела мельница, с реки доносился гул.

Георгий Чолаков свернул газету и направился к молодежи.

— Это вы на пасху подрались с сыном нашего богатея? — спросил он у двоих из ребят.

Парни смутились, но признались, что именно они затеяли эту драку.

— А за что вы его били?

Оказалось, что драка началась из-за какого-то пустяка.

— А я было подумал, что это у вас классовая ненависть… — Чолаков усмехнулся. — Я считаю, что если мужчина дерется, то уж должен знать за что…

Ребята смутно догадывались, что в словах Чолакова скрывается какой-то намек, но толком не поняли какой. Чолаков был старше их лет на десять. Он жил вместе с одним из своих братьев. Они не были бедняками, но по селу шла упорная молва, что оба коммунисты. И именно это заставляло ребят как-то затихать при встрече с ним. Чолаков осмотрелся вокруг и продолжал:

— Почему вы даже не пытаетесь разобраться в жизни? Живете обособленно друг от друга… Хорошие ребята, а деретесь из-за пустяков. В Советском Союзе молодежь совсем другая.

Ребята чувствовали, что должно произойти что-то важное, и это наполняло их каким-то тревожным ожиданием.

— И у нас есть такая молодежь. Она создала свою боевую организацию — Рабочий молодежный союз. Этот союз проводит работу во многих городах и селах… Почему бы и в Батаке не создать организацию РМС? Полиции, конечно, это не понравится…

Ребята задумались. И в самом деле — почему?

С Нещеровой мельницы Трендафил вернулся членом руководства организации РМС в Батаке. Он тогда долго всматривался в воду глубокой запруды. Ветер доносил запах весенних полевых цветов и влажного мха. На камнях порога вода пенилась, во все стороны разлетались брызги, сверкавшие, как искры. Глядя на эти переливающиеся искры воды, Дафчо понял, что так же, как оживает капля в лучах солнца, так и человек становится человеком только тогда, когда в его душе зажжется огонь…

Не прошло и недели после рождения престолонаследника князя Симеона Тырновского, как в Батак прибыл областной начальник, чтобы выступить с большой речью перед населением. Староста и другие представители местных властей встретили его на околице и провели по главной улице, чтобы люди видели, как они запросто беседуют с таким важным человеком. Потом они зашли в здание общинного правления. Приезжий намеревался говорить о великом событии в жизни царствующего дома — рождении наследника престола, а коммунисты в Батаке готовили демонстрацию протеста против дороговизны и ограничения политических свобод. Каждому коммунисту и ремсисту поручили обойти по нескольку домов.

Люди выходили из домов, магазинов, трактиров. Улицы сразу же загудели. Около столярных мастерских уже оформился головной отряд демонстрации. Из мастерской выносили приготовленные плакаты и транспаранты. В демонстрации участвовали и школьники.

Перед гостиницей «Болгария» полицейские преградили им путь. Они размахивали пистолетами и грозились, что будут стрелять. Но народ не уступал. Полицейские начали стрелять над головами демонстрантов, бить их нагайками. Началась паника. Школьники стали разбегаться. Тогда Трендафил вырвался вперед, свалил на землю первого попавшегося полицейского и поднял одни из брошенных плакатов, на котором алыми буквами было написано:

«Раньше мы умирали в борьбе за освобождение от турецкого ига, а теперь — в борьбе за кусок хлеба!»

Вокруг Трендафила собрались товарищи, они оттеснили полицейских и двинулись вперед.