И киллеру за державу обидно - [22]

Муки отсутствия привычных, ставших необходимыми выплесков адреналина, привкуса победы, рева болельщиков, преодоления самоистязаний, болевых ощущений в мышцах, единомышленников, тренеров, спортивного коллектива, в котором ты активный участник, действовали ужасающе давящим прессом. Но привычка ставить цели и достигать их, если позволяли обстоятельства, еще не раз пригодится ей!

Вообще нужно заметить, что вся жизнь сегодняшней вдовы — это далеко не всегда преодоление препятствий, напротив, чаще она плыла по течению, ей, что называется, невероятно везло, но она никогда не умела воспользоваться этим. Цели, выбираемые ею, часто имели сомнительную мотивацию, носили нерациональный характер, что нельзя назвать ошибкой — у каждого свой путь, причем важен не столько он, сколько сама концовка — в чем найдет нас Господь, в том и судить будет. Ей приходилось преодолевать напряженную атмосферу в семье с раннего детства, объясняемую отсутствием любви друг к другу родителей, как она скажет потом: «Они любили каждый свое, но не друг друга». Такой пример пагубен для любого ребенка, поскольку выплескивается на его детскую психику негативными эмоциями взрослых, не умеющих уважать друг друга или своим примером показывать семейную идиллию. Она так и не научилась любить, зато страсть к мужу полностью охватила ее до конца жизни.

Политотдел советской армии не позволял в те годы запачкать коммунисту-офицеру, тем более такому известному и видному в спорте, свою репутацию, хотя бы внешне недостойным поведением в семье, а потому о разводе не могло быть и речи.

Отец любил женщин, считал себя имеющим на это право, мать, сходящая с ума от ревности, караулила измены, воевала с поклонницами, существующими без счета, но винила во всем кого угодно, только не его и не себя. Здесь под горячую руку и попадала старшая дочь, которая, возмужав, посчитала себя вправе повторять поступки отца, делая это скорее автоматически, чем компенсировала внимание к себе, имея в этом еще детский недостаток — взрослые часто ищут то, что хотели бы иметь в юные годы, она же обретала это раньше принятого, с нравственной точки зрения.

Родители Юрия Борисовича не признали полностью приятную и поначалу скромную девушку из Нижнего Новгорода, в отличие от внучек, в которых души не чаяли. Это тоже отразилось в воспитании, хотя и не озвучивалось прилюдно, а потому синяки, покрывавшие тело юной многообещающей спортсменки появлялись не только от теннисного мяча.

Отец, почти деспот, поступавший всегда следуя своему мнению, считая его единственно верным, никогда не давая поблажек в спорте ни себе, ни своим подопечным, эту же тактику воплощал и дома.

Большой спорт — это почти всегда жесткая диктатура наставника, где никто не собирается даже попытаться понять растущего спортсмена, а потому насилие над человеческими возможностями, а часто и над личностью — норма. Остается только посочувствовать тогда еще Надежде Чесноковой, проходящей такое испытание вместо обычных счастливых лет детства, отрочества, юности…

Муж Надежды также не был паинькой, впрочем, и она была под стать, скорее всего, их общение было сродни состоянию скопления электрических разрядов в предгрозовой вечер. Их отношения, всегда находящиеся на грани возможного, скорее были страстью людей, не всегда умеющих контролировать себя.

Именно эта безудержная страсть, если швыряла их в объятия друг друга, то была похожа на столкновение двух цунами, своим схождением сотрясающих все окружающее пространство, что и происходило непрестанно от первой их совместной ночи до самой последней, предшествовавшей гибели Тимура, хотя на его ложе изредка и появлялись временные замены, которых супруга не могла не замечать.

Страсть — не есть любовь, а нечто запредельное, сверхмерное, чему человек редко может сопротивляться, то, от чего нельзя избавиться и после исчезновения объекта этого сверхувлечения. Все, что читателю покажется невероятным или ненормальным, обусловливается именно этим состоянием, никогда не покидающим нашу героиню ни днем, ни ночью и по сей день…

Все силы в период выздоровления и после были брошены на подготовку к экзаменам выпускным и вступительным. Золотая медаль и прием в МГУ стали новыми «первыми местами» в очередных состязаниях, что было не так уж сложно с ее прекрасной памятью.

Новый виток судьбы красивой, спортивно сложенной, далеко не глупой девушки, запустил ее на недавно созданное отделение самого сложного экономического факультета — экономической кибернетики. Для меня лично эти слова, написанные рядом, даже звучат странно и непонятно. Из тридцати студентов, стартовавших на первом курсе, финишировали лишь двадцать. «Киберы», как их называли, после выпуска оказались нарасхват. Надежду сразу пригласили на очную аспирантуру, которую она окончила уже кандидатом экономических наук. Академики Шаталин и Аганбегян, будущий мэр Москвы Гавриил Харитонович Попов, советники правительства Данилов-Данилян и Джавадов воспитывали и учили эту женщину, что стало краеугольным камнем в основании ее судьбы, обещавшей быть прекрасной, удачно складывающейся и предполагаемо счастливой. Правда, она не пошла в экономическую сферу, предпочтя стать клерком — экономика оказалась не ее стезей.