И киллеру за державу обидно - [18]

Потом о проделанной «работе» докладывали оба, естественно раздельно. Пылев, в основном он, внимательно выслушивал рассказы, сопоставлял, принимал решение о дальнейшем, оставляя на прежней работе, имеется в виду общие задачи «профсоюза», в выполнении которых «аттестуемый» принимал участие до «теста», или продолжая аттестацию следующим заданием. В «лучшем» случае человеку предлагалось войти в число штатных исполнителей, отказ от чего был равносилен, в конечном итоге, смерти, «Саныч»[12] не переносил отказов.

Нужно заметить, что после преодоления себя, хотя бы единожды, в памяти человека остается небывалый прежде восторг гордыни, поражающий каждого, прошедшего подобный рубеж, с обостренным ощущением своих силы и возможности, которые в себе индивид не знал и не чувствовал ранее. Далеко не все способны быстро прийти в себя, вспомнив, что именно он сделал и как это соотносится с моралью и законом. Подавляющее большинство людей легко согласятся стать сверхчеловеком, а множество из них способны считать, что первый шаг к этому — убийство себе подобного.

Не углубляясь в частности, более слабые, останавливаются на выполнении поставленных задач и получения за это денег, сполна исчерпывая этим свои амбиции, даже не ставя каких-то других целей. Другие, именно исходя из необходимости достижения целей, приходят к необходимости убивать, третьи имеют сторонние мотивации, и каждый по своему преодолевает чувство собственной безопасности, что на самом деле делать нельзя, поскольку именно оно и лежит в основе всех навыком, присущих этой древней аморальной «профессии».

Рано или поздно нормальный человек устанет, возведший ее в ранг искусства, скорее всего, захочет либо прекратить свою деятельность, либо окончить ее так, чтобы об этом, как он может надеяться, говорили веками, при этом желая погибнуть сам — это следствие видоизмененного сознания, извращенности понимания добра и зла, красоты и ее противоположности, первенства гордыни и привычки властвовать над чужими жизнями, что неминуемо отразится и на власти над своей собственной. Такой человек, становясь «художником», наверняка пожелает, как-то зафиксировать свое «творение» в истории, и рано или поздно начнет трудиться на созданием шедевра, как ему будет казаться. (Надеюсь, читатель понимает, что автор здесь пишет не о себе.)

На самом деле убийство всегда останется убийством, а смерть — переходом между двумя мирами… много ли вы видели киллеров, соответствующих последнему описанию? Пожалуй, ни одного. Причина в том, что они либо мало живут, либо подпадают под арест, и это для арестованного далеко не всегда плохо, либо зарабатывая[13], начинает ценить комфорт, богатство, спокойствие, свою жизнь и свободу, что приводит к неизбежным боязни и неотступному беспокойству, благодаря чему и разумный преступник начинает стремиться изо всех сил достичь статуса честного человека, отойти от рискованного криминала, «замести следы», при этом действительно пытаясь стать если не честным и добропорядочным гражданином, то хотя бы таким выглядеть, что мы и видим на примере многих выдающихся, как принято сегодня называть, «авторитетных бизнесменов».

Хотя странно было бы предполагать, что остаться на плаву с миллионами, не «закопав» при этом, ради своего спокойствия, очевидцев из среды своих подчиненных, имеющих о тебе опасную информацию, могущих в случае ареста дать показания на тебя, уже такого некриминального и правильного; иногда, как в случае с Пылевыми, требующих какую-то оплату, а денег жаль, да и перестроиться самому, отказавшись от такой надежной и простой формы решения любых вопросов, как прежние методы — «нет человека — нет проблем», вряд ли согласятся, а потому спрос на «штатных» киллеров всегда будет!

Конечно, если человек не собирается покидать криминальный мир, выбрав приверженность ему на всю оставшуюся жизнь, дело другое, но и тут действуют очень схожие с описанным механизмы, ведь ценности, богатство, власть и возможность всем этим пользоваться — и есть наиглавнейшая цель любого криминала…

* * *

Есть в преступных сообществах люди, уверенные в своей принадлежности к этой «профессии», однако на деле просто убийцы. Кому-то из них это нравится, кого-то тянет по диагнозу, кто-то доказывает таким образом себе свою состоятельность, самоутверждаясь, но большинство из них только проводники зла, аккумулируемого в других сердцах, как правило, предпочитающих не пачкать кровью свои руки. Вот где настоящее зло, вот кто действительно виновен на все сто процентов, имел мотивации, заставлял, шантажировал, платил, инициировал, был заинтересован. Именно от этих людей исходит смерть, уничтожь их — и исчезнут причины, убери же исполнителя — и на его месте появится другой, третий, а может быть и сразу несколько, способных забирать не по одной мешающей кому-то посторонней жизни, а по нескольку. Для правосудия же без этих «исполнителей» нет и заказчиков, они единственный путь к верху цепочки, учитывая именно это, Надежду аккуратно подводили к тому, что подходить к каждому необходимо индивидуально, скажем, не прощая, даже не обязательно понимая, но учитывая вклад каждого в расследование, что не только справедливо, но просто необходимо.