И грянул гром, услышь крик мой… - [62]

– А я все время вижу.

– Тем хуже для тебя, – посочувствовала я.

Стейси с упреком поглядел на меня, затем растянулся на земле, подложив руки под голову вместо подушки.

– Красота здесь, правда? – намеренно поменял он тему разговора.

Мы тоже легли на спину. Над головой, как огромные зеленые опахала, сошлись ветви грецкого ореха и гикори, образуя навес. В нескольких футах от нас наяривающее солнце проложило мерцающие янтарные дорожки солнечного света на поверхности пруда. В воздухе парила тишина, спокойная, мирная, ласкающая.

– Когда я вырасту, – сказал Джереми, – я построю себе дом на деревьях и буду жить там.

– А как у тебя это получится? – осведомился Малыш.

– Ну, найду несколько деревьев покрепче и построю. Я сделаю так: ствол одного дерева у меня будет в спальне, а ствол другого на кухне.

– А зачем тебе хочется жить на дереве? – спросил Кристофер-Джон.

– Там так спокойно… и тихо. И еще прохладно, – ответил Джереми. – Особенно ночью.

– А откуда ты знаешь, что там прохладно ночью? – спросила я.

У Джереми осветилось лицо:

– Да у меня же там постель.

Мы с недоверием посмотрели на него.

– Н-ну, правда. Я сам сделал, чтобы спать. Когда ночью жарко, я залезаю на мое дерево, а там совсем другой мир. Я же оттуда вижу и слышу такое, что только белка и птицы могут видеть и слышать, честное слово. Иногда мне даже кажется, я вижу всю дорогу до самого вашего дома.

– А, чепуха, сказки рассказываешь, – не поверила я. – Ваша ферма слишком далеко от нас, ты что, не знаешь?

Джереми понурился.

– Ну… может, и не вижу, но все равно, никто не мешает мне воображать, что как будто вижу. – Он капельку помолчал, а потом вдруг вскочил, и лицо его опять засияло. – Эй, а почему бы вам всем не пойти со мной, чтоб посмотреть? Па собирался на весь день уехать, мы бы повеселились, и я бы вам кое-что показал…

– Нет, – тихо сказал Стейси, продолжая глядеть на деревья над головой.

Джереми съежился, словно из него воздух вышел.

– Л-ладно, просто хотел вам показать, и все.

Поначалу казалось, его обидел холодный отказ Стейси, но потом, приняв это, видимо, как должное, он принялся за свое как ни в чем не бывало и предложил:

– Если вы когда захотите сами сделать такой дом на дереве, только скажите мне, я вам обязательно помогу. Там так же прохладно, как…

Папа сидел на скамье в конюшне, неловко вытянув перед собой сломанную ногу, и чинил одну из уздечек Джека. Он сидел там с раннего утра, нахмурившись, так что глубокая морщина залегла на лбу, и спокойно чинил все, что требовалось починить. Мама велела не беспокоить его, и мы старались, сколько могли, держаться подальше от конюшни, но после обеда, само собой, все сошлись туда, чтобы доделать разные дела по хозяйству. Папа весь ушел в себя и поначалу не обращал на нас внимания, но потом поднял глаза и стал внимательно следить за нами.

Мы уже покончили со всеми делами, когда из Стробери вернулся мистер Моррисон, куда он ездил, чтобы внести августовский взнос по закладной. Он медленно вошел в конюшню и протянул папе конверт. Папа с недоумением поглядел на него и вскрыл. Читая письмо, он крепко стиснул зубы, а когда кончил, так стукнул кулаком по скамье, что мальчики и я побросали все дела, поняв, что стряслось что-то очень неприятное.

– Вам они тоже сказали? – спросил папа мистера Моррисона отрывисто и сердито.

Мистер Моррисон кивнул.

– Я пытался заставить их подождать, пока мы не соберем хлопок, но они заявили: раз должно, надо оплатить все немедленно. Это точные их слова.

– Все Харлан Грэйнджер, – спокойно сказал папа. Он протянул руку за своей палкой и поднялся. – Вы в силах поехать опять в Стробери… сегодня же вечером?

– Я-то могу, но не уверен, что старый мул сможет.

– Тогда запрягите Леди, – сказал папа, показывая на гнедую кобылу.

Потом повернулся и пошел к дому. Я с мальчиками – за ним, не совсем понимая, что происходит. Папа вошел в кухню, а мы остались на крыльце и смотрели внутрь через сетку на двери.

– Дэвид, что-нибудь стряслось, сынок?

– Банк опротестовал выплату. Я еду в Стробери.

– Опротестовал выплату? – переспросила Ба. – О господи, еще и это.

Мама внимательно посмотрела на папу, страх стоял в ее глазах.

– Ты едешь прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – сказал он, переходя из кухни в их комнату.

Мамин голос настиг его:

– Дэвид, ведь очень поздно. Банк уже закрыт. Ты все равно никого не застанешь до утра…

Папин ответ мы не расслышали, но мамин голос звучал теперь резче.

– Ты хочешь снова оказаться на этой дороге посреди ночи, и это после всего, что случилось? Тебе очень хочется, чтобы мы до смерти переволновались за тебя?

– Мэри, неужели ты не понимаешь, что они стараются отнять у нас землю? – сказал папа уже громче, и мы его услышали.

– А неужели ты не понимаешь, что я не хочу, чтобы тебя убили?

Больше мы ничего не слышали. Но через несколько минут папа вышел и попросил мистера Моррисона распрячь Леди. Ехать в Стробери было решено завтра утром.

На другой день папа с мистером Моррисоном уехали раньше, чем я встала. Когда, уже к вечеру, они вернулись, папа устало опустился у кухонного стола на стул рядом с мистером Моррисоном и, проведя рукой по жестким волосам, сказал: