И горы смотрят сверху - [2]

– Очень заманчивое предложение.

– Ага. Но и это еще далеко не все! В случае смерти все расходы по транспортировке трупа мы берем на себя!

– Супер! И сколько стоит это удовольствие?

Ага! Вот момент моего триумфа! Главное, чтобы не соскочил.

– Всего семьдесят девять шекелей в месяц! Только сейчас и только два дня! По самой привлекательной цене! – ору я совершенно ошалевшим от счастья голосом. Мало кто дослушивал мой текст до этого момента. – Ну, что?

– Ничего.

– Берем?

– Ни в коем случае.

– Почему? – Тут я понимаю, что меня ожидает очередной облом.

– Меня один пункт смущает.

– Какой же?

– Вот про транспортировку трупа.

– И что же вас смущает?

– Вы чей труп будете транспортировать?

Такого поворота сюжета я не ожидала.

– Ваш, наверное, – неуверенно говорю я.

– Вот это мне и не нравится.

– А что вас не устраивает?

– Да за такие деньги я еще поживу!

Через четыре дня я опять сидела напротив блондинки с длинными ногтями. Она, как и в прошлый раз, встретила меня невидящим взглядом.

– Заполняйте анкету.

– Уже заполняла три раза.

– И что?

– И ничего. Не могу я на телефоне работать.

– Почему?

– Стыдно.

Блондинка хмыкнула и впервые взглянула на меня с интересом. В ее глазах я прочитала что-то, напоминающее удивление.

– Пока ничего нет, – сказала она после долгого раздумья. – Может, ты еще что-нибудь умеешь?

Я погрузилась в размышления.

– Вспомнила! – вдруг меня осенило. – Я в армии фельдшером служила. Может, это как-то поможет?

– Вряд ли, – охладила мой пыл блондинка, – но надежда есть.

Я вышла из бюро в самом угрюмом настроении. Денег не было, работы тоже, да и перспектив не просматривалось. Я села на лавочку в парке и развернула бутерброд с колбасой, который взяла из дома. Есть не хотелось. Хотелось плакать.

Скверик, где я оплакивала свою незадачливую жизнь, зажатый огромными многоэтажными офисными зданиями, находился в центре города. День выдался нежаркий, что редко бывает. Дул несильный, но ощутимый ветерок. Листья на деревьях колыхались ему в такт, голуби деловито хлопали крыльями, курлыкали, догоняли и клевали друг друга. Желторотые скворцы, скрытые между акаций и баухиний[1], щебетали на разные голоса, заливались трелями и свистом, изредка высовывали свои черные головки и исполняли бесплатные сольные концерты для всех желающих. Солнце светило деликатно, как будто чуть застенчиво выглядывая из-за широких ветвей сикоморы, просачивалось сквозь яркие желтые мимозы, играло на огненных цветах красной акации.

Прилетела колибри с синей головкой. Она воткнула длинный клюв в цветок бугенвиллии и зависла на несколько долгих секунд. Я смотрела на ее крохотное тельце, блестящую головку, трепещущие крылышки с завистью и тоской – ведь это красочное и разнообразное буйство жизни не имело ко мне совершенно никакого отношения. Я чувствовала себя подавленной и несчастной. Моя жизнь была абсолютно бессмысленна и пуста.

У заливающегося в песне дрозда, у ползущей по земле улитки, у цветущего куста жимолости было какое-то тайное предназначение. У меня же не было никакого.

Настало время обеда. Офисные работники начали потихоньку, тонкой струйкой, вытекать из огромных сверкающих зданий. Высокие женщины на тонких каблуках, с развевающимися по ветру волосами, придерживая дорогие сумки, засеменили в соседние ресторанчики.

Я взглянула на свой бутерброд с дешевой колбасой и проводила их завистливым взглядом. Они принадлежали этому миру – блестящему, богатому, успешному… Они то и дело отвечали на звонки, в то время как мой телефон молчал по несколько дней. Они решали сложные и глобальные вопросы, в то время как я думала, как бы мне убить оставшееся время с минимальными потерями. Они ворочали огромными суммами, управляли вкладами, отслеживали тенденции на рынках, в то время как я с тоской размышляла, где бы мне разжиться парой сотен, чтобы хоть как-то дотянуть до конца месяца. Они были частью этого большого механизма, а я не подходила даже на роль мельчайшего винтика. Они продавали за большие деньги свои знания, умения и потенциал роста. Мне же продавать было нечего, кроме тела сомнительной привлекательности.

Вдруг зазвонил телефон. У меня? Я вздрогнула от неожиданности. Кому могло прийти в голову искать меня?

– Работа есть, – я сразу узнала хриплый голос блондинки из бюро по трудоустройству и впервые обрадовалась, услышав ее. – Но тяжелая. Не потянешь.

– Потяну! – пообещала я. Неужели? Что она предложит на этот раз? Модель? Нет, для модели я тяжеловата. Телеведущая? Нет, кажется, картавлю.

– Сиделка, – сказала блондинка. Я тут же представила ее длинные ногти, которые равнодушно барабанят по клавишам, пока она беседует со мной по телефону. – Женщина, старая. Плохо слышит. Плохо ходит. Ищет сиделку. Три уже отказались. Пойдешь?

– Пойду, – ответила я и тоскливо вздохнула.

Глава вторая

На следующий день я отправилась на работу. Дверь мне открыл высокий мужчина средних лет, лысый, худощавый, с несколько брезгливым выражением лица.

– Вы из агентства? – спросил он, окинув меня оценивающим взглядом.

– Да, – ответила я на иврите.

– По-русски говорите?

– Да, – ответила я.

– Это хорошо.

Мужчина буравил меня взглядом маленьких, умных глаз.