И еще была любовь - [16]

– Лешка! – говорю я, увидев бежевые «Жигули», и слышу, как стукнуло и остановилось сердце.

– Нет, не Лешка, – поправляет меня подруга, и тут же продолжает, увидев следующую машину:

– А вот это – уже Лешка!

А тот, каким-то невообразимым образом распознав меня на балконе восьмого этажа, нарушая все правила дорожного движения, разворачивается прямо на мосту и заворачивает к моему дому. Зачем ему звонок – я уже стою в дверях…

Свидание мимолетное, но как сладко замирает и колотится сердце – ведь для счастья надо так мало: вдохнуть твой запах, и жить с ним целый день…

***

       Мне, совсем юной девчонке, была дана ответственная должность. Часто приходилось решать судьбу человека, решать, где будет работать тот или иной руководитель кружка и будет ли он вообще работать у нас во Дворце. А ведь знаете: бытие определяет сознание, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Людям, живущим в отдаленных районах города, очень хотелось хотя бы работать в центре. И нужно было с первого взгляда вникнуть в человеческую сущность – не каждый кандидат подходил для работы с детьми.

Вот и вчера в моем кабинете появился молодой мужчина:

– Я, типа, педагог, – объяснил он, усаживаясь на стул, – окончил пединститут.

– Какой факультет?

– «Физика с трудом», – пошутил тот, но мне было не до шуток, я вела разговор дальше.

– Какой кружок собираетесь у нас вести?

Парень чихнул, утер нос рукавом:

– Как это какой? Радиотехники, конечно!

Я с сожалением посмотрела на его давно не глаженные брюки:

– Буду иметь вас ввиду. Оставьте в приемной телефон для связи – когда решится вопрос, вам позвонят.

Закрыв за ним дверь, покачала головой:

– Ну как я могу взять на работу такого педагога? Чему он «типа» научит детей – утирать нос рукавом?

– Да, – ту же схватила на лету мое настроение Лариска, отвергая не понравившегося «кадра», – и словарный запас и внешний вид оставляют желать лучшего!

Приходилось учиться говорить людям «нет» – говорить в глаза неприятные, но необходимые вещи, а это было нелегко – ведь по характеру я довольно добрый человек.

Но ведь научилась…

***

      Вчера, придя с работы, разогнала толпу Иркиных подружек, сказав с порога:

– Всем спасибо, все свободны! – (мне очень нравится эта фраза – так после окончания репетиции говорит Маргарита, мой режиссер массовых мероприятий) и занялась важным делом – начала клеить новые обои на кухне. Потому что старые уже было невозможно видеть – а ведь на них еще смотрели и дети – и у них, очевидно, портился вкус и настроение. Пусть они этого не понимали – настроение то все равно портилось, а этого нельзя было допускать.

Вообще дети в доме воспитывают родителей одним своим присутствием, заставляя содержать квартиру в чистоте и порядке – как, в общем-то, и свою жизнь.

Клеить обои было очень интересно – сначала ободрала со стен старые – кухня сразу стала похожа на облезлый сарай. Потом покормила ужином Иру, уходившую гулять и Рому, уезжающего к бабушке на другой конец города. Нагрузила сына пирожками для бабушки, закрыла за ним дверь и раскатала новые рулоны на полу. Полюбовавшись на разбросанные по всему полю цветочки, подбодрила себя словами: «Не боги горшки обжигают» – и стала резать. Так, начинаем – клеим от угла, встык – и дело пошло. Листы обоев, один за другим, ровно ложились на стену – красота.

Где-то часов в одиннадцать вернулась с гулянья дочь, посмотрела на результат моих трудов, попыталась поучаствовать, но я процитировала свою бабушку, у которой на все случаи жизни были готовы присказки:

– Дождалась, извиняюсь, сучка помощи – сама в конуре лежит, а цуценята гавкают! – дочь сразу все поняла, хмыкнула и пошла спать. Я же про сон совсем забыла – увлекшись, не заметила, как забрезжил рассвет – пришло утро, солнечное и радостное – совсем как мое настроение.

Но вот работа закончена – кухня сияет новыми желтенькими обоями – они моющиеся и поклеены ровно – огрехов не видно. Махровая сиреневая фиалка на подоконнике вся усыпана цветочками, а на улице стоит снежная зима.

– Чтоб я так жил! – похвалила бы бабушка.

***

      Вы писали когда-нибудь доклад? Ну, например, для педсовета? Нет? Так я расскажу, как это делалось в те годы.

Сначала берутся передовицы газет – центральных или областных – всех подряд. Из текстов статей выбираются абзацы на нужную тематику: например, о воспитании школьника или конкретнее – о свободном времени вашего ребенка и вырезаются большими ножницами. Потом на чистом листе бумаги – о компьютерах еще никто и не слышал – набрасываете свои мысли. Затем все это раскладывается, перемешивается, чтобы получился связный текст и склеивается в единое целое. Переписав опус красивым разборчивым почерком, несешь его на читку начальству. Получив назад исчерканные красным карандашом листы, берешься за дело заново. Меняешь местами абзацы, вставляешь новые, пришедшие в голову мысли, но в основном оставляешь все, как было – можно много не переделывать – начальство забудет свои поправки.

Несешь опять – и опять получаешь назад с руководящим «фе», и так раза три. Наконец доклад получил одобрение и признан годным к чтению на педсовете, можно отдавать машинистке – печатать. Но это еще ни о чем не говорит. Ведь по ходу дела (то есть педсовета) появляются новые, не написанные в тексте доклада, мысли. И тут стоит огромная дилемма – прочитать старый текст или рискнуть и выдать новый – ведь согласовывать уже некогда! Решать приходилось на ходу, выбирая лучший вариант.