И Эльборус на юге... - [56]
Но Алексей Илларионович Философов — родственник Лермонтова. Был дружески расположен к нему и неоднократно помогал в трудных обстоятельствах. Благо, что статус воспитателя двух младших сыновей Николая I давал ему для этого возможности. В 1856 году Философов впервые издал полный текст «Демона», отвергнутый русской цензурой. Издал на собственные средства, за границей, в Карлсруэ, в тамошней придворной типографии, тиражом — кто бы мог сейчас предположить? — 28 экземпляров. Книга в продажу, разумеется, не поступала и предназначалась исключительно для членов царской семьи и сановников, от которых зависело снятие цензурного запрета, а также для раздачи ближайшим родственникам Лермонтова.
И зарубежное издание проложило дорогу петербургскому: три года спустя поэма вышла в России.
Замечу попутно, что литография ГУПС фактически также была придворной. Она находилась в ведении фаворита Николая I — графа Клейнмихеля. Основная ее продукция — «Историческое описание одежды и вооружения российских войск» — издание, достойное само по себе, но следует помнить, что причиной, его породившей, была маниакальная страсть царя-деспота, царя-прапорщика к игре в солдатики. Царь оставался получателем номер один каждого тома «Описания» на протяжении всего времени, пока существовало печатное заведение. Поясню также, что львиную долю остальных заказов литографии ГУПС составляли портреты лиц императорской фамилии.
В запаснике Эрмитажа мне удалось найти портрет великого князя Михаила Николаевича, юноши в военной форме со штаб-офицерскими эполетами. Текст под рамкой: «Писал В. Гау.— Литография главного управления путей сообщения и публичных зданий (К. Поль директор) — Рис. на камне Л. Белоусов»[310].
Поразительно! Явный аналог портрета из Орла. Такой же точно формат. Такая же технология: лист тонкой «китайской» бумаги (она отлично впитывает краску и обеспечивает мягкие переходы светотени) приклеен к розоватой плотной подложке. Но прежде всего — то же безупречное мастерство рисовальщика на камне Белоусова.
Оказалось затем, что реестры цензурного комитета не содержат двух эстампов, упомянутых в письме Философова. Хотя другие портреты особ императорской фамилии, предназначенные для широкой продажи, встречаются неоднократно.
Можно предположить, что портрет Лермонтова, как и портреты великих князей, печатался ограниченным тиражом «для избранных». И потому цензуре не подлежал. И, возможно, заказчиком в обоих случаях выступал генерал-адъютант Философов. Хотя — и это также надо иметь в виду — были в столице и другие высокопоставленные лица, неравнодушные к творчеству Лермонтова, которые могли сделать подобный заказ.
«Куплен у известного здесь торговца картинами»
Углубиться в архивные документы о портретах — это одно, увидеть сами портреты, несколько сот эстампов величиною в половину газетного листа — это совсем иное. Мне довелось побывать в фондах Эрмитажа, Русского музея, Публичной библиотеки. Листы, аккуратно переложенные папиросной бумагой, бережно извлекались хранителями из громоздких папок, один за другим ложились на стол. Впечатление незабываемое.
Прежде литография Шведе — Белоусова восхищала меня как самостоятельное произведение искусства. Теперь же она стала восприниматься как типичный образец массовой, но при этом и высокохудожественной продукции заведения, где директором Карл Поль. В совокупности эстампы составляют целую галерею, которая сделает честь любой экспозиции.
В документах фигурируют «частные заказы» вообще. На полях литографий мы читаем имена заказчиков: Фельтена либо Дациаро, двух крупнейших торговцев картинами, которые постоянно выступали в роли издателей. Иоганн (Жан) Фельтен имел магазины в Карлсруэ, Париже и Петербурге, на Невском проспекте в доме Голландской церкви. Иосиф Дациаро — в Москве, на Лубянке и Кузнецком мосту, и также в Петербурге, неподалеку от конкурента: угол Невского и Адмиралтейской площади.
Поскольку речь зашла о взаимоотношениях издателя-торговца с литографическим заведением, сообщу некоторые подробности. В начале петербургской карьеры К. Поль в своей частной мастерской работал за свой страх и риск. «Галерея артистов французского театра», выпущенная им, имеет помету: «У К. Поля, издателя и единственного собственника». Потом он решил удовлетвориться ролью печатника, предоставив торговлю эстампами купцам-профессионалам. В подобной же роли по отношению к Фельтену и Дациаро выступала и литография ГУПС, где он стал директором.
Возникает еще одна гипотеза: заказчиками-издателями портрета Лермонтова могли быть Фельтен или Дациаро; тираж намечался большой, но по каким-то причинам пришлось ограничиться несколькими пробными оттисками.
Впрочем, не исключена и третья гипотеза. Дело в том, что некоторые эстампы имеют надпись: «Собственное издание литографии ГУПС». Обратившись снова к архивам, я установил, что время от времени, желая поднять доходы, ГУПС само занималось оптовой и розничной торговлей. Сохранилась, в частности, переписка 1850—1851 годов об отправлении различным покупателям большими и малыми партиями литографированных портретов царя, царицы и наследника ценою по 2 рубля серебром за каждый
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.