И Эльборус на юге... - [14]
Вскоре царю было доложено, что «лучший в Тифлисе мастер Каграман Элиаров» дал обязательство открыть «наследственный секрет» и «обучить людей делать по сему секрету оружие». На пробу он изготовил сабли и кинжалы из «настоящего» (то есть литого) булата и «на манер булата» (то есть из булата сварочного). Из официальной переписки видно, что мастер использовал «индийское железо», «турецкую сталь», «турецкий чугун в порошке» — традиционное сырье, с которым имели дело его предки в Эрзеруме[80]. Журнальная статья того времени без обиняков поясняет: искусство изготовления булатного оружия Каграман унаследовал от своего отца Геурга[81].
Поскольку правительство не могло обеспечить ввоз из-за рубежа «индийского железа» и массовое производство клинков из литого булата оказывалось невозможным, Каграман научил Златоустовских мастеров делать оружие из сварочного булата, используя железо и сталь российских заводов. Он получил в подарок тысячу червонцев и был награжден золотой медалью с надписью «За полезное» для ношения на анненской ленте на шее.
Отзыв современников о продукции самого Каграмана: «Нельзя не признать в сварочных клинках Элиарова высокого для сабель достоинства, что доказывает самая проба на них нередко употребляемая, а именно отсечение с одного удара головы быка...»[82].
В 1833 году оружейники Златоуста начали производство сабель из сварочного булата по методу Элиарова. Но это еще не все. Тогда же и там же Аносов после самостоятельных пятилетних опытов впервые в Европе получил из отечественного сырья «настоящий», или литой, булат, аналогичный лучшим восточным образцам. Это было крупнейшим достижением науки и техники. К 1837 году (первая кавказская ссылка Лермонтова) было изготовлено уже значительное количество клинков из аносовского булата, послано в Петербург и высоко там оценено.
Конечно, выделка булата на Востоке была овеяна легендами и сопровождалась порой экзотическими манипуляциями. Вот как, по словам жителей Тифлиса, сын Геурга закаливал клинки: «Возле кузницы стоял наготове всадник, который пускался в карьер и летел во весь опор, подняв клинок против ветра. Сталь закаливалась быстрым движением воздуха»[83].
Эффектно, не правда ли?
Но Аносов еще в 1829 году разработал, внедрил и описал в «Гортш журнале» способ закалки при помощи заводских мехов[84]. Прозаично донельзя: вместо головокружительной джигитовки — железный ящик на воздуходувной трубе. Но зато закаливается не одно изделие, а десятки одновременно. В точно выверенном режиме. С гарантией одинакового качества. Древние приемы обретали научное обоснование и промышленную технологию.
А результаты? Они были обобщены в книге Аносова «О булатах» (1841 г.), немедленно переизданной на немецком и французском языках: «Известия, сообщенные нам путешественниками о достоинстве некоторых азиатских булатов, отнюдь не преувеличены, как многим из новейших металлургов до сего времени казалось... Итак, если коленчатым или сетчатым булатом перерезывают легко на воздухе газовый платок, то тут нет ничего преувеличенного; моими булатами я мог делать то же самое... Оканчиваю сочинение надеждою, что скоро наши воины вооружатся булатными мечами, земледельцы будут обрабатывать землю булатными орудиями, наши ремесленники выделывать свои изделия булатными инструментами...»[85].
«Наследье бранного Востока»
Теперь мы знаем, что в период пребывания Лермонтова на Кавказе процесс изготовления булатных клинков не являлся тайной ни для тифлисских оружейников, ни для их уральских коллег. Секрета не было — было налаженное производство.
Приходит догадка, почему первый вариант стихотворения «Поэт» был отвергнут, почему исчезла строка об «утраченном зелье». Что же касается имени кузнеца, то, прежде чем говорить о его исчезновении, хочется понять, почему оно возникло.
Вспомним пушкинский «Кинжал» (1821):
Исследователями давно отмечена перекличка этой строфы с первыми строфами лермонтовских произведений[87].
Миновало семнадцать лет. Другая эпоха, другой поэтический словарь. «Лермонтов... освобождает литературные стили от мифологических образов и выражений классицизма... окончательно порывает с литературным языком XVIII века»,— к такому выводу пришел академик В. В. Виноградов, анализируя состав лермонтовского языка[88]. Наш частный случай иллюстрирует вывод ученого. «Лемносский бог» по древнегреческим мифам — это Гефест, бог огня и покровитель кузнечного мастерства, свергнутый с неба на остров Лемнос; Немезида — богиня судьбы и возмездия. Помня стихи Пушкина, следуя им вольно или невольно, Лермонтов ищет в живом русском языке замену мифологическим персонажам.
Третья строка лермонтовского «Кинжала». Вместо лемносского бога появляется «задумчивый грузин», вместо богини возмездия — просто «месть». Контрастность перевода высокопарных символов в простые жизненные понятия обусловлена интимно-лирическим характером стихотворения (первоначальное название — «Подарок»):
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.