И Эльборус на юге... - [12]
Кто же обитал в «доме Орлова»? Из воспоминаний декабриста Розена узнаем, что дом этот был предназначен «для больных и раненых Донского войска»[65].
Вот ведь как получается! Помимо того, что Донские полки встречаются автору «Княжны Мери» повсеместно, помимо того, что один из них следит за безопасностью Кавказских минеральных вод, оказывается, что на том самом бульваре, где Печорин, дав волю красноречию, усиленно отвлекает от юной княжны ее обожателей, высится красивый дом, где разместились офицеры Донского войска, находящиеся на излечении. Естественно, что офицеры эти, принарядившись, выходят погулять, покрасоваться прежде всего на «свой» бульвар.
«Наконец вот и колодезь... На площадке близ него построен домик с красной кровлей над ванной, а подальше галерея, где гуляют во время дождя» (М. Ю. Лермонтов. Княжна Мери). Фрагмент акварели А. А. Тона. 1832. ГРМ.
Дом Орлова на пятигорском бульваре. Фрагмент акварели А. А. Тона. 1832. ГРМ.
Батальная сцена. Рисунок А. Н. Долгорукова. 1839. ГПБ.
Представьте себе две стройные фигуры в синих чекменях, перетянутых в талии кушаком черной китайки; с серебряными чешуйчатыми эполетами; с блестящими петлицами на воротнике и обшлагах; с алыми лампасами на синих шароварах[66] — удивительно ли, что, ярко выделяясь среди «истертых, старомодных» штатских костюмов и блеклой зелени армейских сюртуков, они сразу же привлекли взгляд лермонтовского героя?!.
Рисуя военных персонажей, писатель всегда стремился к конкретности. Например, в неоконченном романе «Княгиня Лиговская» действующие лица — офицеры гвардейских частей: Конного и Преображенского полков, а также Конной артиллерии. В «Герое нашего времени» автор, следуя литературным нормам, употребил сокращения. Но это не столько маскировало, сколько подчеркивало определенность названий, создавая впечатление достоверности. Современный Лермонтову читатель, особенно кавказский, без всякого труда разгадывал нехитрые ребусы. Только теперь, полтора века спустя, это стало представлять некоторую сложность.
ИМЯ НА КИНЖАЛЕ
Имя это дважды названо Лермонтовым по возвращении из кавказской ссылки 1837 года.
таков черновой вариант стихотворения «Поэт»[67].
Кроме того, существует прозаический набросок, начинающийся словами «Я в Тифлисе» (дневниковая запись? план задуманной повести? ) — увлечение женщиной, причастность к чужой тайне, случайное спасение от гибели... Есть там и такие строки: «Я снял с мертвого кинжал для доказательства... несем его к Геургу. Он говорит, что делал его русскому офицеру»[68].
В лермонтоведческой литературе часто повторяется, что Геург — реальное лицо и что поэта водили к старому мастеру, показывая городские достопримечательности. Между тем нельзя не заметить противоречия. Стихи вызывают представление о некоей легендарной, полумифической фигуре. Прозаические фразы — о кузнеце, которого Лермонтов или его современник, герой задуманной повести, знает лично.
Несмотря на очевидность противоречия, я никогда не обращал на него внимания. Но вот однажды, после публикации статьи о неизвестном портрете Лермонтова[69] пришло письмо с приглашением в гости. Письмо было от... праправнучки Геурга, которая утверждала, что располагает непубликовавшимися историческими фактами. Такое случается не каждый день. Я отправился в Тбилиси.
Мария Ивановна Несмашная не только сохранила семейные предания, но и выявила интереснейшие документы в историческом архиве Грузии. Что же оказалось?
«Геурк Саркисов сын Елиаров» родился в 1769 году в Эрзеруме[70] и принадлежал к семье армянских оружейников, которые унаследовали секрет изготовления булата от далеких предков. К концу века Геурк перебрался из Турции в Тифлис, а брат его Михаил — в Астрахань[71]. Вероятно, фамилия образовалась от имени прародителя и по-турецки звучала Алияр-оглы (оглы — сын). Равнозначное грузинское окончание превратило ее в Елиарашвили; русская транскрипция — Елияров, Елеров, Илеров, почему-то Елизаров и, наконец, устойчивое Элиаров. Кстати, даже улица в старом Тифлисе около их дома — Элиаровская!
Имя мастера также претерпевает в архивных записях многочисленные изменения. По-русски Георгий или Егор; у местных жителей Ягор; правильное армянское произношение — Геворг; тифлисский диалект армянского дает форму Геурк (у Лермонтова — Геург).
Следует напомнить, что на Кавказе оружейных заводов, как в России знаменитых тульских или сестрорецких, не было. Оружие изготовлялось отдельными мастерами вручную. В Тифлисе их было около пятнадцати, но изделия Элиарова считались наилучшими. «Мастер Георг имеет от правительства привилегию на делание сабель и весьма славится своею работою»,— сообщал петербургский журнал[72]. Но только ли? Вот слова путешественника из Англии: «Булатные сабли, выделанные в небольшом числе Геургом и славившиеся своею добротностью, почти все находятся теперь у восточных государей»[73].
Булатное оружие работы Элиарова было и у русского царя: в коллекции Эрмитажа можно видеть саблю с клинком «матового сетчатого Дамаска» и кинжальный клинок такой же выделки. На сабле надписи: «Мастер Георг Тифлисский» и «Работа оружейника Его Величества», на кинжале — «Е. И. В. оружейник Геурк»
