— Ну, не привирай! Просто она наотрез не хотела ничего покупать, и мне буквально пришлось самому выбирать для нее вещи! Я вам так скажу, ребята: никогда не соглашайтесь сопровождать их! Я себе вещи и то меньше по времени выбираю!
— А еще он лишил меня мороженного! Представляете? — мстительно сдала Апя Мара с потрохами.
— Она плохо себя вела! — не остался он в долгу.
— Марко! — одернула его Кас. — Она уже не ребенок, не забывай это.
— Как по мне, так самый настоящий…
— Мар!
— Молчу-молчу!
— То-то же! А вчера таким грозным был! Теперь я знаю, кто может на тебя повлиять
— сестра! — торжествующе заявила Алика.
— О Всевышний! За что мне это?!
Эмит рассмеялся первым, а за ним заразительные эмоции подхватили и все остальные, правда, Мамушка все же смахнула собравшуюся в уголке глаза слезу, но и она была лишь следствием облегчения.
***
В семейной гостиной тепло и уют буквально пропитали стены, выражаясь в светлых желтых оттенках отделки, мягкости дивана и кресел, а также в высоком ворсе ковра. Все расположились перед огромным плазменным телевизором во всю стену, но никто не спешил включать его, потому как предстоял нелегкий разговор. Кассандра нервничала, да и Мамушка теребила свой фартук, пытаясь успокоиться. Все-таки мужчины владели собой многим лучше. Может быть, из-за опыта прожитых кругов, которые Кас только предстояли.
Алика сидела в кресле, забравшись в него с ногами и обнимая свои колени, а ее мама расположилась на диване, прямо напротив нее. В этот раз все в свои руки взял Эмит, потому что это напрямую касалось его работы:
— Вчера нам необходимо было выудить из твоей памяти воспоминания о прошлой жизни. Эту процедуру проходят все, кто пришел на Санрайс после моего здесь появления. Но есть и исключения, например, как Кассандра. Она сама рассказала обо всем, что посчитала нужным, Высшему Руководителю, и нужда в процедуре отпала. — Этот мужчина поражал Алику непробиваемым спокойствием, которое распространялось постепенно и на всех остальных.
Эмит наверняка бы стал отличным отцом, которого у Али никогда не было. Свое дите он бы защитил от всего, окружил заботой и любовью. Девушка видела, как он смотрит на Кассандру, когда та не видит, как тепло и нежно относится к ней, то поглаживая, то касаясь невзначай. Жаль, что в этом мире совсем нет детей, а об их существовании в мирах жители «Города Счастья» даже и не подозревают.
Алика с трудом принимала отношения между людьми в этом мире. Нет, на Земле девушки тоже встречались с несколькими парнями одновременно, но никто из них не подозревал о том, что у него есть соперник. А в Санрайс люди спокойно создавали многоуровневые союзы. Ярким примером тому служили Кассандра и двое ее мужчин.
Эмит щелкнул пальцами перед лицом девушки, чтобы вывести ее из ступора, в котором она пребывала последние несколько минут. На квадратном низком кофейном столике остывал приготовленный Мамушкой чай. Никто не притрагивался к нему, будучи сытыми то ли только что прошедшим завтраком, то ли эмоциями, что переполняли.
— Наверное, стоит рассказать в самого начала — с детства? — спросила она, устремляясь взглядом в пустоты прошлого.
— Как тебе будет удобнее, — тихо ответила Кас.
— Мне было пять, когда моя мама исчезла посреди ночи в световом пятне прямо из своей кровати. Своим криком я разбудила спящего отца, который сначала и не понял, что мамы в квартире нет. Он не поверил мне. Не принял мои сбивчивые объяснения. Разве я могла, будучи пятилетним ребенком, изъясняться развернуто и грамотно? Да и кто принимает за правду то, что говорит маленькая девочка?
Изо дня в день меня водили по детским психиатрам, но я твердила и твердила, что моя мама просто растворилась в воздухе. Отец добился того, чтобы маму признали без вести пропавшей, а меня сумасшедшей. Так я оказалась в психиатрической клинике для душевно больных. Там было много людей разного возраста, но меня лечили в отделении для детей. Смотря на них, я все больше понимала, что я нормальная, но этого никто в упор не хотел замечать. Уколы, которые заставляли погружаться в безэмоциональное забвение. Таблетки, ослабляющие тело и разум. Меня не лечили, а медленно и верно убивали.
Помню белые стены — холодные, голые, с мерзким серым налетом грязи, со страшными бороздами от маленьких ноготков. Ко мне никто не приходил, никто не посещал. Отец больше не вернулся. Вскоре меня перевели в городской детский дом, к таким же ненужным отбросам этого мира. Оказалось, отец отказался от меня, передав на попечение государству. Там я жила до своего восемнадцатилетия. Потом госорганы выделили комнату, но и ее отобрали мошенники. Наивная глупая дура… — Алика не замечала лица Кассандры, углубившись в свои воспоминания.
Стеклянные глаза девушки смотрели в пустоту, вновь вытаскивая из памяти запрятанные в глубины души образы. Она даже не моргала. Замолчала на время, обдумывая, как много необходимо рассказать этим людям, а точнее, магам. Были, к сожалению, в ее жизни периоды, которых она неимоверно стыдилась. Боясь, что ее все-таки подвергнут считыванию памяти, она выдала то, что месяцами хранила в тайне:
