...И белые тени в лесу - [41]

Каролины в комнате не было. Надолго отойти она не могла, так как знала, что Амалия может позвать ее в любую минуту. Я поискала ее тут и там, но Каролины нигде не было. Каждый раз, сталкиваясь со слугами, я спрашивала, не видали ли они моего брата, но Каролину никто не встречал.

Время шло, я начинала волноваться. Не хватало еще, чтобы Амалии пришлось ее ждать.

Я пока еще не очень хорошо ориентировалась в замке. Некоторые комнаты всегда были заперты, как, например, апартаменты фру Лидии: двери туда никто не отпирал с тех пор, как она умерла. Но вряд ли Каролина пошла бы туда. Конечно, с нее станется, но все-таки всему есть свои границы.

Мне пришло в голову, что Каролина могла отправиться ко мне в комнату, и я бросилась туда.

В мою комнату вели две двери: одна – из коридора, другая – из маленького кабинета, который отделял ее от большой залы, предназначенной для всяких торжественных случаев.

На этот раз я вошла со стороны коридора. Я была совершенно уверена, что Каролина находится здесь, и, раскрыв дверь, закричала:

– Иди скорее! Тебя ждет Амалия!

Комната была большой и темной, как и все помещения в замке. Каролины я не увидела. Почему она не отвечает?

И тут я заметила, что возле двери, ведущей в кабинет, кто-то пошевелился. Стройная фигура спряталась за тяжелой портьерой. Дверь была не заперта, и, услышав тихие быстрые шаги, я поспешила туда, но ни в кабинете, ни в большой зале никого не увидела.

Наступила тишина, шаги умолкли. А я так и осталась стоять посреди залы, ощущая, как бешено бьется в груди сердце.

На ковре, прямо у моих ног, лежала роза. Наклонившись, я подняла ее и медленно побрела к себе. Это была небольшая душистая роза кремового цвета, явно не из розового сада.

Кто побывал в моей комнате?

Я огляделась по сторонам – на первый взгляд показалось, что все вещи лежали нетронутыми.

И вдруг я увидела на письменном столе еще одну маленькую розу. Под цветком был сложенный вдвое листок бумаги, вырванный из блокнота. Только я прикоснулась к записке, как со стороны кабинета послышались шаги – на этот раз я знала наверняка, кому они принадлежат, это была Каролина. Я посмотрела на часы, у нее оставалось в запасе несколько минут.

– Ты где была? Амалия тебя ждет.

Я посмотрела на нее, заново удивляясь, как уверенно она себя чувствует в роли юноши. И так каждый раз. Пока я не видела Каролину, я совсем забывала о том, что она переодета молодым человеком, и представляла ее такой, какой привыкла видеть все это время. Поэтому я всегда немного смущалась, мне было больно встречаться с ней. Она так убедительно играла свою мужскую роль, что я начинала стесняться и опускала глаза. Но на этот раз я тотчас опомнилась.

– Давай скорее, а то опоздаешь!

– Знаю. Ты не могла бы поставить их в вазу у меня в комнате?

Она шагнула ко мне, протянув букет роз. Это были такие же душистые розы, какие я только что нашла у себя, – кремовые и свежие, казалось, их только что срезали.

– Откуда они у тебя?

– Мне подарили.

– Кто?

– Потом расскажу. Пора бежать.

Каролина поспешила к Амалии, а я так и осталась стоять с букетом в руках. Мой взгляд снова упал на записку, лежавшую под розой у меня на столе, я взяла ее и подошла ближе к свету. Там была небольшая строфа по-английски, цитата:

В счастливый день, в счастливый час

Кружимся мы смеясь,

Поет гобой для нас с тобой,

И мир чарует глаз,

Но кто готов на смертный зов

В петле пуститься в пляс? [1]

(Оскар Уайльд. «Баллада Рэдингской тюрьмы»)

Кто-то побывал в моей комнате, это понятно. Но кто?

Кто разбросал здесь эти розы, а потом играл со мной в прятки? И кто написал эти строки?

Я нашла вазу, наполнила ее водой, поставила туда букет Каролины и понесла в ее комнату. Выглядела она почти так же, как моя: массивная мебель, кровать с пологом, большой комод, высокий шкаф для одежды, умывальник, стол, стулья, два громадных кресла и письменный стол у окна.

Сначала я поставила вазу на столик посреди комнаты, но потом переставила на письменный стол, здесь цветам будет посветлее, и увидела еще одну розу, под ней белел листок бумаги, вырванный из того же блокнота, что и листок с запиской, которую я нашла у себя. Только записка, что лежала здесь, не была сложена вдвое. Я взяла розу и, не удержавшись, прочитала записку. Это была еще одна цитата по-английски:

Я вижу мир иным с тех пор, когда

Услышал вдруг души твоей движенье… [2]

(Из «Португальских сонетов» Элизабет Баррет-Броунинг)

Я почему-то разволновалась и быстро вышла из комнаты. Ступив в коридор, я увидела у себя под ногами еще одну розу. Она лежала возле самой двери, и я была совершенно уверена, что, когда направлялась сюда, розы здесь не было. Значит, за то короткое время, что я провела в комнате Каролины, кто-то тут побывал.

Возле следующей двери я нашла еще одну розу – и так по всему коридору. Всюду лежали цветы. Чья-то неуловимая и дразнящая тень пронеслась здесь, как вихрь, разбросав розы.

Пройдя полпути, я заметила, что этот кто-то пытается увести меня в совершенно другом направлении. Очередная роза лежала не у той двери, через которую надо было пройти, чтобы продолжить путь ко мне в комнату, а совсем у другой – я даже не знала, куда она ведет.