И аз воздам - [101]

— Успокоилась?

— Да, вроде бы, — отодвигаться от Вилла не хотелось и я плюнула на все предрассудки, так и оставшись сидеть с ним рядом, еще и лбом в плечо уткнулась. — Вот речку вспомнила, с водопадом, искупаться захотелось сразу. Глупо, да?

— Нет, наоборот очень хорошо. Если любишь это дело, представь, что ты плаваешь там, вода вообще хорошо успокаивает. Как наплаваешься, скажешь.

Мысленно я наплавалась в том озере вдоль и поперек, попрыгала с камней и даже зашла под водопад, трогая руками сплошную стену воды и рассказала Виллу обо всем, что видела.

— Ну теперь собирайся с духом и представь, что рядом с тобой лежит змея, только ты ее ни капельки не боишься. Будешь бояться, сразу возвращайся в озеро. Вперед!

Аутотренинг оказался слишком тяжелым для меня. Стоило только представить рядом любого чешуйчатого гада, я обмирала от страха, а если еще и раскрывала глаза, то начинал давить потолок и стены и я задыхалась от неконтролируемой боязни быть похороненной в подземелье навсегда.

— Не могу, Вилл, стоит только открыть глаза… мне наверное легче умереть, чем перестать бояться. Тебе этого не понять, люди всегда боялись змей… а ты же не… прости, я опять забылась.

— Нет, так дело не пойдет, — раздраженно рыкнул он. — Времени слишком мало… Когда ты больше боишься, когда видишь опасность или когда закрываешь глаза?

— Наверное, когда закрываю, — я подумала еще раз и кивнула. — Да, точно, я бы лучше смотрела на источник своего страха, но в самый последний момент… вдруг он захочет сожрать меня… я бы все-таки закрыла глаза…

— Это уже не имеет значения. Смотри на меня, не моргай. не двигайся и даже не дыши.

Смотреть в чужие глаза было сперва любопытно, потом страшно, а потом… потом было уже все равно. Нахлынуло странное состояние отрешенности, когда окружающее не имеет значения, а происходящее вокруг не затрагивает тебя, обтекая мимо. Звуки доносились как будто через плотную завесу, скрадывались и глохли, увязнув в ней, как муха в смоле.

— Змея… рядом с тобой ползет змея… — глухой голос произнес слова, которые я даже не очень разобрала. Что такое «змея»? Ползет… ползти может время, ползти может человек, это обозначает очень медленное движение… я не знаю, что такое «змея»… — отлично, теперь запомни, что здесь везде можно пройти, нет никаких обвалов, только пустые коридоры. Когда происходит обвал, дрожат стены и пол, это бывает в горах, а пока не затрясется все вокруг, можно идти вперед. Тебя не волнует, что находится внизу, под ногами, ты не боишься низких потолков, ты не боишься темноты… ты идешь к озеру, чтобы погрузиться в холодную воду. Идешь, пока не дойдешь. Вперед!

Дверь появилась сразу, как только мы подошли к стене, и я оглядела сумрачный подземный зал со светящимся троном на противоположном конце. Зеленоватый силуэт начал проявляться на фоне темной стены, раздался скрежещущий шорох, но больше так ничего и не последовало, а я повернулась и пошла следом за широкой спиной с покатыми плечами, на которой подпрыгивал грязный мешок с грубо зашитой дырой. Правую руку сжимали горячим кольцом и тянули вперед так, что оставалось лишь переставлять ноги, не обращая внимания на убегающие назад каменные стены и арочные перекрытия длинного коридора. Шаги то разносились по стенам, отдаваясь гулким эхом, то глохли в чем-то мягком и шевелящемся прямо под толстыми подошвами. На это нельзя обращать внимание, потому что из области обзора терялась спина в грязной рубашке с темным пятном на плече и заросшее редкой рыжеватой шерстью ухо. Пролеты лестницы остались позади и вниз медленно оседала пыль и песок со ступеней, потом пошел извиваться коридор с многочисленными узкими проходами по обеим сторонам, из которых тянуло только тоскливой пустотой. При очередном изгибе я уловила впереди непонятное препятствие, но мы миновали его так быстро, что я даже не успела удивиться куда оно пропало. Иногда ноги начинали вязнуть в сгустившемся воздухе и тогда к горячему кольцу на руке прибавлялась боль в запястье, после которой ощущение вязкости быстро пропадало. Главное здесь было не останавливаться, иначе должно произойти непоправимое, после которого всем будет очень плохо. Кому «всем», я не уточняла, но это касалось не только меня или того, кто шел впереди, а еще и очень многих… наверное, я их где-то видела, потому что мне очень не хотелось причинять им боль и видеть, как им плохо. Коридор изогнулся, уходя влево, а впереди уже был проход, по которому между упавших камней вела едва заметная тропинка. Я то и дело налетала на стены, которые было почти не видно в сгущающемся мраке — зеленые светящиеся пластины здесь были очень редки и освещали совсем небольшую площадь только под собой. Неровные края этой пещеры сходились над головой в узкую щель, из которой вниз падали тяжелые капли, а по стенам блестели крошечные ручейки, собирающиеся под ногами в чавкающие лужи. Проход расширился и посреди него блеснула темная гладь маленького водоема с большим плоским камнем посредине. На другой стороне водоема проход продолжался более темным пятном и тот, кто шел впереди, шагнул на камень, потянув меня за собой. Что-то заскользило под ногами, я покачнулась, попыталась сделать шаг и соскользнула в холодную неприветливую воду почи по шею.