И ад следовал за ним: Выстрел - [77]

Шрифт
Интервал

— Идиотам позволены вопросы? А то от этой лекции уже дохнут мухи…

— И хамам тоже позволены, — не потерялся я с ответом. — Валяйте, сэр!

Я покосился на позолоченную китайскую лягушку, она мерно, по-конфуциански покачивала головой, рядом бронзовый бычок держал на рогах папье-маше, которым ничего не промокали ввиду прогресса, уведшего человечество к шариковым ручкам. Он зачем-то расстегнул пуговичку на своем пиджаке от «Austin Reed», галстук в голубую полоску, близкую к итонской, чуть выполз наружу (Алексашка вообще как влез в свое время в аглицкий стиль, так там и навеки застрял) и вытянул ноги в замшевых «Churches’». Как давно я от всего этого ушел! Но пришел к другому: к моему кабинету примыкала комнатушка для отдыха, там в шкафу висели и смокинг, и фрак, и набор деловых костюмов, однако за столом я комфортно чувствовал себя в тренировочных брючках с начесом, далее — белая рубашка и вязаный кардиган. Самое главное: в оном одеянии всегда можно было размяться в той же комнатушке, где стояли вполне прогрессивные тренажеры.

— На кого рассчитан этот политпросвет? Можно ближе к делу? И при чем здесь ваш покорный слуга? — Он явно занервничал.

Мне некуда было торопиться, наоборот, хотелось потянуть и посмотреть, какие метаморфозы он будет претерпевать по мере проявления пленки. Я наслаждался тайной властью над Алексашкой, словно вертел всем тонтон-макутством. Если бы в моем письменном столе хранились пластиковые пакетики для хранения овощей и фруктов, я обязательно презентовал бы их герою невидимой истории.

— Я стараюсь облегчить понимание нетерпеливого джентльмена, роковой момент только наступил, сейчас начнется дележ, и все шакалы кинутся на добычу, вцепившись друг другу в глотки. В этот момент страна, словно на качелях, то взлетала вверх, то резко опускалась вниз. Главный вдохновитель этой пертурбации чувствовал нестабильность: все меньше союзников у штурвала, все громче крики возмущенных, все острей напор оппозиции. Трон зашатался, и осталось уповать лишь на западную помощь. Займы, спасение от нищеты, удержание власти. Ради всего этого допускался даже ввод иностранных войск и заточение в тюрьму всех недовольных. Нужен был тайный мост, требовалось надежное плечо в ожесточенной борьбе за власть. Не знаю точно, каким образом генсек вышел на известное нам лицо, хотя догадываюсь, что многолетнее купание Челюсти в одной ванне с власть предержащими обеспечивало ему многие контакты…

— Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь. Но где доказательства всей этой аферы? — прервал он меня. — Ведь можно навинтить все, что угодно.

— Бывший генсек жив и здравствует, хотя и не у дел. Могу устроить аудиенцию, хотя ты и не даешь мне закончить рассказ.

Он сделал жест, словно разрешая мне продолжать, и сделал нарочито скучающее лицо, став похожим на кинокефала (были такие существа с собачьими головами, не имеющие, как ни странно, отношения к кино).

— Действовать в обход соратников всегда считалось преступлением, но он пошел ва-банк: какой из двух центров власти одержит верх? У каждого свои ставки, своя правда. Риск был налицо: враги генсека разорвали бы на куски и самого реформатора, и Челюсть, если бы пронюхали о сговоре. Но утечек не случилось, весь Монастырь в патриотическом безумии изо всех сил ловил Крысу, и трюки поверх его головы просто не допускались. И мост был построен, забрезжила Смена Эпох. А начальники все охотились и охотились, не понимая, что происходит на самом деле.

— Неужели и Маня не был в курсе дела?

— Он ухватывал общую идею, но не понимал сути. Наивен и не в состоянии допустить, что начальство может вести свою игру. К тому же начальство всегда право.

— А как же Бритая Голова?

— Этот, конечно, подозревал. Но комплекс подозрительности жил в нем всегда и распространялся на всех. При таком охвате трудно добиться концентрации мысли. Ведь он и свои подозрения ставил под сомнение. Смерть Николая от твоей руки перевернула его мозги и совсем отвлекла от сюжета.

Вид у Алексашки был задумчивый, иногда в нем выпрямлялись какие-то пружины, и казалось, что он на меня набросится, но большей частью он походил на равнодушного ко всему робота, заведенного на одну мелодию.

Мои наблюдения прерывали запахи сыра, которым наглый малец зажирал вино. Алекс встал, что заставило и меня подняться с кресла.

— Выходит, что я снова государственный преступник, причем убийца Героя Нации, этакая Фанни Каплан в штанах, — сказано было не без иронии.

— В этом нет никакого сомнения, — сказал я с некоторой торжественностью, словно оглашая вердикт о расстреле.

— Но я выполнял приказ.

— Послушал бы ты послевоенные процессы эсэсовцев. Это обычная уловка фашистских преступников. Еще придумай что-нибудь о служении идее.

— На раннем этапе это было действительно так, — он сел, очевидно, слабо понимая, зачем вставал.

Душа моя зажглась ненавистью: он так ничего и не понял, он не изменился, и ничто не сделает его другим.

— Помнится, в свое время ты декламировал мне стишки какого-то одессита. Брызги летели у тебя изо рта, слюна капала на страницы. Тачанки, буденновки, пулемет системы Максима… потом какой-то бред о Робеспьере и французской революции, гимн санкюлотам. Я делал вид, что согласен с твоим песнопением, я нежно улыбался — это был естественный панцирь. Но в глазах у меня стоял мрачный рисунок англичанина Джеймса Гилрея «Ужин в семье санкюлотов после трудового дня». На столе освежеванная голова, очевидно, аристократа, один мерзавец выдрал мутный глаз и ожесточенно его жует, у другого в зубах кисть руки умерщвленной девицы, он обсасывает пальчики, грязные детишки возятся на полу, догрызая человеческие кости…


Еще от автора Михаил Петрович Любимов
Декамерон шпионов. Записки сладострастника

Эта книга — веселая сатира на перестройку, якобы задуманную как возвращение к истинному социализму через «дикий капитализм» под руководством соответствующих органов. Увлекательное повествование перемежается историями из жизни наших и западных спецслужб. Страна плывет по морю абсурда, как корабль дураков, изображенный на картине великого Босха. Книга содержит нецензурную брань.


Детектив и политика, выпуск №1(5) 1990

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Детектив и политика 1990 №6

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


И ад следовал за ним

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


С бомбой в постели

Две сильнейшие мировые разведки, советская и английская, незримо сражаются на дипломатическом поприще в Лондоне. В ход идут любые средства: прослушка, наружное наблюдение, шантаж, провокации… Внимание англичан привлекает торговый представитель советского посольства Игорь Воробьев. Нерешительный, слабый духом, ведущий аморальный образ жизни, он как нельзя лучше подходит на роль перспективного агента. Но наша резидентура своевременно раскрывает план предстоящей вербовки. Разведчики вырывают из лап противника незадачливого Воробьева и спешат переправить его самолетом в СССР.


Операция "Голгофа": секретный план перестройки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Поединок. Выпуск 16

Шестнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» открывает повесть Валерия Аграновского «Профессия: иностранец» о советском разведчике Г.-Т. Лонгсдейле. В остросюжетной повести Анатолия Степанова «Футболист» речь идет о дельцах, превращающих спорт в средство обогащения, лишающих миллионы истинных болельщиков удовольствия от спортивной борьбы. В материал Юрия Митина о Конан Дойле органично вплетается рассказ о возникновении криминалистики как науки, автор останавливается на некоторых давних делах, являющихся вехой в развитии одного из направлений криминалистики — дактилоскопии, токсикологии, судебной медицины.


Мата Хари. Пуля для обнаженной

Все было не так. Таинственная Мата Хари, исполнительница экзотических танцев и стриптиза, изящно работавшая на германскую разведку, не была расстреляна в пригороде Парижа французскими солдатами. Обаятельный резидент с кодовым позывным h.21 невероятным образом выжила, и тюремный врач Антуан Моро, спасший ее, теперь имел все основания рассчитывать на взаимные чувства. Но Мата Хари, родившись заново, не начала новую жизнь. Прогулки по тонкой грани между пороком и благодетельством опять стали для нее опасным увлечением и неудержимой страстью…


Операция «Ледокол»

1983 год, КГБ просит о помощи британскую Секретную службу, ЦРУ и израильский Моссад в проведении операции против международной неофашистской группировки, именуемой НСДА. Комитет госбезопасности располагает данными, что эти неофашисты скупают оружие на советской военной базе, расположенной под Алакуртти, около русско-финской границы. Местоположение секретной базы, куда террористы тайно переправляют оружие через границу, неизвестно. Предводителем неофашистов является некий граф Конрад фон Глёда, человек с туманным прошлым...


Будни контрразведчика [иллюстрации]

Английский писатель Роберт Тронсон в повести «Будни контрразведчика» отобразил широкомасштабную и бессмысленную возню многочисленных английских спецслужб. Повесть печаталась в журнале «Вокруг света» за 1972 г. Перевела с английского Нинель Гвоздарева.


Приключения Аввакума Захова. Повести

В данный сборник вошли остросюжетные повести известного болгарского писателя Андрея Гуляшки об Аввакуме Захове: «Случай в Момчилове», «Приключение в полночь», «Дождливой осенью» и «Спящая красавица».


Ночной рейс в Париж

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


И ад следовал за ним: Приключения

Перед советским разведчиком-нелегалом Алексом Уилки, работавшим в Англии под “крышей” владельца магазина радиотоваров, ставится задача проникнуть в американскую разведку для выявления предателя – советского разведчика, передающего американцам сведения об агентуре. Алексу приходится самому разыгрывать роль предателя, вступить в фиктивный брак и проделать невероятные драматические трюки, дабы войти в доверие к американцам…