Хьюстон, Хьюстон, как слышите? - [3]

— Новый го-од, Новый го-од празднует внизу наро-од! — Это Бад распевает во всю силу легких, пародирует слащавую насовскую манеру. — Идея! Давайте отправим им радиограмму! Дорогие земляшки, в смысле луняшки! Всех сердечно па-аздравляем, всякой всячины желаем… — Он комично гнусавит: — Говорит Санта-Клаус. Хьюстон, тут у нас такое! Вы бы увидели — обалдели бы! Эй, как слышите, прием? Хьюстон, Хьюстон, где вы та-ам? — дурашливо распевает Бад.

Наступает тишина, и Лоример видит, как лицо «друга любезного Дейва» превращается в лицо майора Нормана Дэвиса, командира «Подсолнуха».

И внезапно Лоример переносится на год назад. Он на борту помятого, чудом пережившего страшную встряску командного отсека. Корабль выходит из-за Солнца. Это наркотик действует, объясняет себе Лоример, в то время как память расставляет вокруг такие четкие, такие рельефные декорации.

Стоять! Ни с места!

Но реальность ускользает. Как утопающий за соломинку, хватается он за растущую в подсознании тревогу…

Бесполезно. Он уже там и тогда; он парит позади Дейва и Бада. Вообще-то, по должностной инструкции Лоримеру положено находиться между ними, в среднем из строенных кресел, так ведь не заставишь, очень уж неуютно ему там. За товарищами по экспедиции, в бесполезном иллюминаторе левого борта, видны их копии. У иллюминатора накрылся внешний слой. Рядом с отражением Дейвовой головы, придавая повязке сходство с игрушечной короной, плывет яркое пятно — это должна быть Спика.

— Хьюстон, Хьюстон, это «Подсолнух», — повторяет Дейв. — «Подсолнух» вызывает Хьюстон. Хьюстон, как слышите, прием. Ответьте, Хьюстон.

Теперь надо ждать. Семь минут — туда, семь — обратно. Семьдесят восемь миллионов миль, не ближний свет.

— Дробовой шум в усилителе, — бодро объясняет Бад.

Он чуть ли не каждый день это говорит.

— Исключено, — опять же, по обыкновению, спокойно возражает Дейв. — Усилитель в порядке. Это Солнце шалит, плотность его помех не снижается. Док, я прав?

— Мы еще в зоне остаточного излучения протуберанца. Им очень трудно выделить наш сигнал из фоновых шумов.

В тысячный раз Лоример ловит себя на позорной слабости: с ним проконсультироваться соизволили, а он и рад как дитя малое.

— Мы за Меркурием, — сокрушенно качает головой Бад. — Вот же непруха-то, а? Как теперь узнаем, кто выиграл Мировую серию?

Его любимая шутка. Ритуал, свершаемый в вечной ночи. Лоример следит за искоркой Спики, дрейфующей мимо Бадовой кудрявой лицевой растительности. У самого-то усы реденькие, чахленькие — был бы Фу Манчу блондином, носил бы такие же.

В иллюминаторе, у того края, что ближе к корме, светлые полосы — это догорает левая батарея энергоаккумуляторов. Тот же солнечный выброс, что поджег ее, оплавил иллюминаторы снаружи. Досталось тогда и Дейву — разбил голову о секслогическую консоль. А еще был прерван эксперимент с гравитационной волной, которым занимался Лоример, и с тех пор нет веры показаниям приборов. К счастью, поток частиц не целиком уничтожил переднее окно, уцелевший кусок позволяет экипажу просматривать двадцатиградусный сектор прямо по курсу. Там блистает ковшик Плеяд, но видны не все звезды; вместо крайних — световая клякса.

Двенадцать минут… тринадцать… Бесплодные вздохи и щелчки динамика. Четырнадцать… Нет ответа.

— «Подсолнух» — Хьюстону, «Подсолнух» — Хьюстону. Отзовитесь, Хьюстон. На связи «Подсолнух». — Дейв возвращает микрофон в кронштейн. — Дадим им еще сутки.

Ритуальное ожидание. Завтра Паккард ответит. Может быть.

— Неплохо бы снова увидеть старушку Землю, — мечтает вслух Бад.

— Мы больше не тратим топливо на коррекцию пространственного положения, — напоминает ему Дейв. — Я верю расчетам дока.

«Не моим расчетам ты веришь, а азам небесной механики. Где еще может находиться Земля в октябре?»

Разумеется, Лоример не озвучивает эти мысли. Они неинтересны человеку, который интуитивно решит задачу двух тел, едва узнав, где эти тела находятся. Бад — хороший пилот и превосходный инженер. Дейву в его профессии вообще нет равных, и он нисколько не чванится. «Господь нам поможет, док, если мы Ему позволим».

— Муторно будет стыковаться, если радар накрылся, — беспечным тоном замечает Бад.

Об этом все они думали уже сто раз. Да, будет муторно. Но Дейв справится. Для того он и бережет топливо.

Тянутся минуты.

— Вот они! — восклицает Дейв.

И с ошеломляющей внезапностью кабину заполняет голос.

— Джуди? — Вопрос звучит четко, голос высок. Это девичий голос. — Ну, наконец-то! Как я рада, что вы нашлись. А почему в этом диапазоне?

Бад с шумом выпускает из легких застоявшийся воздух. Через миг и с Дейва спадает оцепенение, он хватает микрофон:

— Это «Подсолнух», мы вас слышим. «Подсолнух» — Хьюстону… Тьфу ты!.. Экспедиция «Подсолнух-один» вызывает Центр управления полетами в Хьюстоне. Кто на связи? Назовите себя. Вы можете ретранслировать наш сигнал? Прием.

— Зенитное излучение, — говорит Бад. — Какой-то чокнутый радиолюбитель.

— Джуди, у тебя что, проблемы? — спрашивает девичий голос. — Не слышу, ужасные помехи. Подожди минутку.

— Это экспедиция «Подсолнух-один» Соединенных Штатов Америки, — повторяет Дейв. — Экспедиция «Подсолнух» вызывает Центр управления полетами в Хьюстоне, а вы забиваете нашу волну. Назовите себя. Повторяю, назовите себя и ответьте, можете ли вы ретранслировать наш сигнал в Хьюстон.