Хюльдра - [19]

- Именно, - подтвердил Лаврович, невольно отметив, насколько хорошо она понимает его. И невольно огорчившись, что его сообщение о решении жениться во что бы то ни стало не произвело на Заваркину должного эффекта.

Алиска с энтузиазмом выхватила новую салфетку из салфетницы.

- Берем равнозначные критерии, - сказала Алиска и нарисовала на салфетке два овальных «пузыря». В первый она вписала «Ум», во второй – «Вн. привлекательность». От каждого пузыря она пустила вниз по три стрелочки.

- Почему три? – поинтересовался Лаврович, заглядывая ей через плечо и едва удержавшись, чтобы не лизнуть ее в ухо.

- Этого достаточно, -  сказала Алиса.

К пузырю «Ум» она приписала «Начитанность», «Логичность суждений» и «Наличие высшего образования». К «Внешней привлекательности» отнесла «Стиль», «Качество телесной оболочки» и «Сексуальность».

- А ты хорошо меня знаешь! – удивился Лаврович, отбирая у нее салфетку.

- Ага, - радостно подтвердила та, - это твоя рыболовная сетка. Каждой встречной девушке выставляй оценку от одного до десяти по каждому из критериев и вычисляй среднее арифметическое. Если оценка выйдет больше пяти, то к барышне стоит присмотреться. Поправка: к качеству оболочки относи не только наличие или отсутствие целюллита, но и физиономию. Смотри, чтоб нос был в середине лица и все такое. К стилю присовокупи умение держать себя на людях и тому подобную дракоту, которую ты так любишь…

- Дракоту? – не понял Лаврович, - что это?

- Не знаю, - улыбнулась Алиска, - но вряд ли что-то хорошее. Пойду, подкараулю свою сеструху.

Алиса, громко скрипнув стулом, встала и подошла к стойке, за которой разливался кофе, и принялась болтать о чем-то с баристой, взвизгивая, подхихикивая и размахивая руками.

- Умение держать себя – по нулям, - тихо сказал Лаврович, и, глядя на нее, вытянул еще одну салфетку. На ней он начертил жирный ноль, который он, подумав, обвел еще три раза и снова оценивающе уставился на Алиску.

Стиль – отвратительный. Мешковатые свитера из «H&M» и треники из «Uniqlo», вечно непричесанные волосы, ногти без маникюра и иногда чудовищная неаккуратная красная помада. Огрехов в стиле Алисы Заваркиной было так много, что их исправление (естественно, с встречным сопротивлением на каждом шагу) виделось Лавровичу каторжной работой. Он вывел еще один ноль.

Качество оболочки? Симпатичное лицо, но слишком мягкое и невнятное: скошенные подбородок, губки бантиком, глаза цвета трухлявого пня. Лавровичу нравились темноглазые и чернобровые, с прямым носом, что намекал бы на каких-нибудь благородных предков. У Алиски хорошая кожа, но слишком белая. На морозе она приобретала неприятный глазу вишневый румянец, а на жаре – мгновенно краснела и обгорала так, что до нее невозможно было дотронуться. Лишние неудобства. Что касается тела… У Лавровича вырвался разочарованный вздох. У нее имелся и целлюлит, и мягкий животик, и вялый трицепс, и немного сутулые плечи, характерные для человека, много времени проводящего за компьютером.

- Плохая форма, очень плохая, - Лаврович покачал головой и вывел на салфетке «троечку».

За сексуальность он, даже не думая, поставил ей «десятку», пытаясь отогнать от себя навязчивые картины их совместного постельного прошлого.

Лаврович принялся за соседний «Пузырь» - «Ум». В логичности ей не откажешь, это факт. Но загвоздка в том, что она проявляется только в чертежах на салфетках, а не в жизни. Сколько раз он наблюдал ее непоследовательность? Сквозь ячейки «рыболовной сетки»  даже попытки Алиски сдать курсовую раньше срока и побеги посреди семестра на море виделись сущими глупостями. Почесав нос, он вывел «пять».

С «Образованием» все, казалось бы, просто: Лаврович и Алиса закончили один факультет, пусть и оценки у нее были чуть похуже. Но она ни дня не проработала по специальности, после выпускного заявив, что ничему так и не научилась и теперь пойдет в журналистику, как ее сестра. И Лаврович снова разделил оценку на два: оценил ее диплом о высшем образовании как имеющийся, но бесполезный. Снова на «пятерочку».

Про ее начитанность он ничего не знал. Читает ли она книги? Интересуется ли чем-нибудь, кроме… Чем она вообще интересуется? Лаврович вдруг понял, что они никогда не разговаривали об ее интересах. В его понимании это означало только одно: ей нечего было сказать! Лаврович твердой рукой вывел еще один ноль.

- Двадцать три разделить на шесть – это получится меньше четырех, - констатировал Лаврович. Разочарование кольнуло его, но он тут же уверил себя, что на одной сексуальности супруги крепкой семьи не построишь. Он посмотрел на Алиску, которая все еще торчала у стойки, общаясь теперь не с баристой, а со своей сестрой.

Лаврович невольно передернул плечами. До чего же жуткая баба, эта сестра! К ее физиономии, возможно, когда-то симпатичной, навсегда приклеилось выражение стервятника, зорко следящего за подыхающей добычей. Ее тело было покрыто тонкими длинными шрамами, которые она и не думала скрывать, а солдатскую стрижку и невротичную худобу не могли нивелировать ни дизайнерские шмотки, ни высокое общественное положение. И ее репутация, к тому же… Муж-гей, брат-наркодилер, сын неизвестно от кого, детство в детдоме…