Хвала и слава. Том 1 - [180]

Вот и на сей раз Януш и Зося, приехавшие из Коморова на концерт Эльжбеты, остановились у Досиной вешалки.

— Как вы поживаете? — спросил Януш.

— Как дочка? — поинтересовалась Зося.

Дося окинула Мышинскую быстрым взглядом и всплеснула руками.

— Миленькая, — участливо воскликнула она, — как вы похудели! Что случилось?

— Немножко приболела, — смущенно пробормотала Зося.

Януш из-за спины жены многозначительно посмотрел на Досю и приложил палец к губам.

Дося повесила Зосину шубку на вешалку и, возвращаясь за пальто Януша, сказала:

— Ох, да это просто свет на вас так падал (Зосю она никогда не звала «графиней»), лампы тут яркие. Мне только показалось, что вы такая бледненькая. А вы вовсе неплохо выглядите, вовсе даже неплохо…

И вновь умчалась к вешалке с черным пальто Януша — низкорослая, коренастенькая, светлая.

— Видишь, пожалела меня, — улыбнувшись, сказала Зося Янушу.

Дося вернулась:

— Пожалуйста, ваш номерочек.

Зося просунула свою узкую ладонь Янушу под руку, и они поднялись по крутой лестнице. Януш всегда ходил в филармонию по контрамаркам на постоянные места Билинских, которые в свое время немало содействовали ее строительству. Места эти были в третьем или четвертом ряду справа, причем не очень удобные, дека рояля заслоняла руки пианиста, и солисты — певец или скрипач — плохо были видны: мешала фигура дирижера.

Зося поднималась медленно, она действительно плохо себя чувствовала. Несколько недель назад она выкинула на третьем месяце. Это не только подкосило ее физически, но и сказалось на ее моральном состоянии.

— Я тебе приношу одни несчастья, Януш. Персики в оранжерее вымерзли, сынок не появился на свет…

Януш крепился, и все же эти разговоры так действовали на него, что он убегал к своим цветам и оставлял Зосю одну. Вот и сегодня она с трудом дала уговорить себя поехать в концерт.

— Все один да один! Это уже просто неприлично — везде бываю без жены. А на концерте мне надо быть. Эдгар — мой самый близкий друг, да и не только в этом дело, я просто хочу послушать его новое сочинение…

— И придется ночевать на Брацкой. Это ужасно!

Зося как огня боялась Марыси Билинской, а еще больше, как это ни странно, Теклы Бесядовской. Впрочем, возможно, у нее были на это основания: Билинской было абсолютно безразлично, на ком женился ее брат, зато Текла мечтала о таком совершенстве для своего Януша, что Зося, конечно, казалась ей последним ничтожеством.

— Билинская, наверно, даже рада, что ее брат женился бог весть на ком, — говаривала она пани Шушкевич. — По крайней мере, ей самой теперь меньше глаза колют Спыхалой.

Но пани Шушкевич не соглашалась.

— Oh, madame, — говорила она, — un mariage e’est quand même une chose différente…[94]

И в словах этих явно чувствовался намек на ее собственный брак и на закоснелое девичество Теклы.

Как бы то ни было, Текла строго правила домом на Брацкой, княгине ни в чем не уступала и баловала Алека, который нисколько не изменился за два года, проведенных в Англии. После женитьбы Януша «бог весть на ком» Текла перенесла всю свою любовь на Алека и страшно его портила.

Вот и сегодня Текла никак не хотела пустить Алека на концерт.

— Нечего ему, несмышленышу, на всяких вертихвосток смотреть, — упрямо твердила она.

Но мать настояла на своем и взяла Алека в филармонию. Януш с Зосей встретили их у самых дверей зала. Алек вытянулся в стройного пятнадцатилетнего подростка. Глядя на него, Януш невольно подумал: «Интересно, и у меня мог бы быть такой?»

— Ну, как ты, Зося? — спросила Билинская, подавая невестке руку. — Как себя чувствуешь?

— Спасибо, отлично, — стараясь держаться независимо, ответила Зося.

Алек, подавая руку тетке, вспыхнул так, что его старательно зачесанный светлый хохол надо лбом показался еще светлее. Мать с укором взглянула на него. От ее голубого холодного взгляда Алек потупился и отвернулся. Зосе стало жаль его, и она решилась взять на себя инициативу в разговоре.

— Дося Вевюрская сказала, что здесь просто освещение неудачное, но мне кажется, я и в самом деле выгляжу очень плохо, — сказала она.

— Дося Вевюрская? Qui est-ce?[95]— спросила Билинская, переводя свой холодный взгляд на Зосю.

— Ну где тебе знать все ответвления рода Вевюрских, — с улыбкой сказал Януш. — В Готском альманахе^{128} их нет.

— Уж в чем, в чем, а в снобизме меня не обвинишь, — ответила Билинская.

Зося перехватила взгляд Алека, с восхищением смотревшего на мать. В длинном платье темно-синего бархата и с нитями жемчуга княгини Анны на шее Билинская выглядела великолепно. Волосы она подсветлила, и недавно проступившие белые нити стали незаметны. Несколько недель назад Билинская вернулась из Парижа.

Зося набралась храбрости.

— Зато ты, Марыся, превосходно выглядишь, — сказала она.

Билинская привычно отстранила ее отчужденным взглядом, но тут же улыбнулась — одними губами, — чтобы хоть как-то смягчить холодок, которым — она сама это чувствовала, — веяло от нее.

— Мама всегда выглядит чудесно, — впервые отозвался Алек.

Зося решила пошутить.

— А я? — обратилась она к племяннику.

И тут же пожалела об этом. Алек так покраснел, что даже слезы навернулись у него на глаза. К счастью, раздался звонок и надо было занимать свои места.