Хунну и Гунны - [23]

Мы не видим также особенного «характерного различия» в том, что один народ жил в войлочных палатках, а другой ездил в повозках, запряженных быками. В одном случае византийцы могли говорить о способах передвижения Гуннов, а в другом китайцы могли рассказывать о жизни Хунну во время стоянки.

За Ремюза и Клапротом последовали многие учёные. Под явным влиянием последнего находился А. Жардо в сочинении «Révolutions des peuples de l’Asie moyenne» (Paris, 1839). Хунну у него Турки (t. I, pp. 175–6), Гунны же Финны (t. I, p. 139), и при том Финны восточные (t. I, pp. 166–168; см. также приложенные ко II тому таблицы). Отожествлять Хунну и Гуннов он не считает возможным. Возражения его против Дегиня и теории монголизма есть повторение возражений Клапрота (особенно ясно влияние Клапрота в том, что он считал Юе–бань именем Хунну, ушедших на Запад). Знаменитый географ Карл Риттер в первом томе своего «Землеведения Азии» (русский перевод, СПб., 1850), говоря об Инь–шане, коснулся и Хунну. Тут он высказал тот взгляд, что «они принадлежали к родам многочисленного туркского племени» и что имя их есть «обращение в дурной смысл неимевшего такого смысла, созвучного туземного имени» (625). Мы не будем долго останавливаться на том, что сообщил Риттер, так как в его сочинении повторены мнения Ремюза и Клапрота[47]. К этому же взгляду на происхождение Хунну присоединился и другой известный географ Рихтхофен (China, т. I, стр. 49). В пользу турчизма Хунну высказались ещё известные этнографы Ф. Мюллер (Allgemeine Ethnographie, Wien, 1873, стр. 347–348) и Жирар–де–Риалль (Mémoire sur l’Asie Centrale, Paris, 1875, стр. 37, придерживавшийся, повидимому, того взгляда, что Хунну и Гунны один и тот же народ, см. стр. 29), В.В. Радлов (К вопросу об Уйгурах, LXXII т. Зап. Ак. Наук, ирилож. №2), Н.А. Аристов (Заметки об этническом составе тюркских племён в Живой Старине за 1896 г.) и др. В пользу финнизма Гуннов высказались финские учёные Кастрен и Коскинен. Первый в своих «Reiseberichte und Briefe» (herausgegeb. von A. Schiefner, 1856) на стр. 9 высказал мнение, что «Гунны были по всей вероятности предками Финнов», а в «Ethnologische Vorlesungen» (СПб., 1857) повторил то, что сообщил Клапрот (стр. 55–58), хотя тут, признавая Гуннов алтайцами, сомневался, к какой группе их отнести (стр. 71)[48]. Коскинен в своей «Finnische Geschichte» (Leipzig, 1874) на стр. 4 причислил Гуннов к угорской ветви финского племени[49]. F.H. Müller в своём сочинении «Der Ugrische Volksstamm» (Berlin, 1837), в I томе, сказал по поводу происхождения этого народа следующее: «Мы понимаем под именем гунских народов тех, которые обыкновенно называются финскими и которые русскими называются чудскими, также угорскими народами, но лучше всего могли бы вообще назваться уральскими, хотя это наименование имеет более географический, чем историко–этнографический характер» (стр. 2). Шафарик в «Славянских древностях» (перев. Бодянского, 1847 г., т. I, кн. II, стр. 87–88) повторил выводы Клапрота и отрицал словопроизводства, предложенные сторонниками монголизма. К его мнению относительно несостоятельности этих словопроизводств присоединился венгерский учёный P. Hunfalvy в «Ethnographie von Ungarn» (Budapest, 1877). Однако этот исследователь не считал возможным с точностью определить племенную принадлежность Гуннов; Гунны, как и их потомки Болгары, были, по его мнению, Угры; но к какому отделу этого племени они принадлежали — сказать трудно (см. у него стр. 77 и 252–255). Историк Пальман высказался за финнизм Гуннов (Geschichte der Völkerwanderung, 1863, стр. 91). Из русских учёных явился сторонником теории финнизма Гуннов этнограф Риттих (Материалы для этнографии России, Казань, 1870, т. I, стр. 25), который даже склонен был прямо считать их за Остяков, смешанных с Вогулами, Вотяками и Башкирами. (Впрочем позже, в изданных этим исследователем «Четырёх лекциях по русской этнографии», говоря мимоходом о Гуннах, он назвал их турецким народом, в войсках которого были Угры, Финны и Славяне. См. стр. 36 этого исследования).

Найдутся, конечно, и ещё многие другие сторонники этой теории; мы старались указать, главным образом, наиболее авторитетных. Одни из них просто высказывались за принадлежность Гуннов к обширной Финской группе урало–алтайских народов, другие даже считали их специально Уграми и предками Мадьяров.

Рассмотрев взгляды учёных сторонников этой теории и представив разбор их, мы должны сказать, что она совершенно противоположна теории монголизма. Она отрицает все три положения этой последней: и монголизм Хунну, и монголизм Гуннов, и тожество этих двух народов. Что касается до её общего значения, то нужно сказать, что, хотя некоторые положения её мы и считаем смелыми и недоказанными, однако большой заслугой её является то, что её представители, излагая ход переселений народов из Средней Азии в Европу, внесли в свою работу больше порядка, больше системы, чем сторонники первой теории, придерживались более правильного мнения о ходе переселений различных народов из Средней Азии в Европу. Поэтому она стала ближе к истине, чем первая. Только при знании общего хода истории, можно решать отдельные вопросы.