Хумор - [29]

Так вот Виктор. Первое, что он мне посоветовал, это не суетиться и не поднимать шум, а для начала просто взять и заменить один лист, ту самую половинку отсека. Ну, это возможно, они у нас на стеллаже рядышком лежат. А с запоротым-то что делать? Потом покажу.

Ну, потом так потом.

Поменял я половину обшивки, но больше мой товарищ к работе меня не подпускает. И правильно, скажу я вам, делает.

Кое-как дождался вечера. А без дела да на нервах время ох как долго тянется. Часов в пять наше начальство стало расходиться. Начальник цеха, мастер, ОТК, инженер и прочие. И что делает Виктор? Просто берет этот брак и режет его такими здоровенными ножницами на квадратики величиной так с ладонь, а потом все это велит мне выбросить в контейнер со стружкой.

Я в недоумении. Пропаганда в советское время была сильна, про Знатоков всяких с Джульбарсами фильмов я насмотрелся в избытке, найдут ведь как пить дать. Как тогда? А если вдруг кто заметит? Преступление же!

– Забудь, – посоветовал мне Виктор. – И никому не говори.

Мудрый был человек. И опытный. Никто ничего не заметил.

Но все это я к чему? Не потому, чтобы побахвалиться своей мнимой крутизной или там какой-то необыкновенной находчивостью. А к тому, чтобы дать почувствовать атмосферу цеха. Чтобы подвести к истории об истинном герое этого повествования, чтобы рассказать о Степане.

Степан был у нас сварщиком. Классным, надо думать, специалистом. Аргонная сварка, точечная сварка – какая угодно. Вообще-то сварщиков у нас было два, но если что сложное или срочное – это к Степану. И мужик он был хороший, незлобивый и не жадный.

Про наше ОТК я уже упоминал – звери. С увеличительным стеклом шов принимали. Ни единой раковинки быть не должно, никакого лишнего наплыва или наоборот утоньшения. А шов-то с метр длиной. На одном отсеке их четыре. Точнее два, но как бы это сказать, кольцевых. Словом, работа ювелирная. И требования к ней – жесткие. Ну, начнем с того, что место сварки требуется обезжирить, для чего Степану выдавался спирт. Если не ошибаюсь, то литра четыре в месяц.

Стоит ли говорить, что все наши алкаши числили Степу в своих самых закадычных друзьях. Да и он тоже в трезвенниках не значился. Да и как тут устоишь-то, когда ОН вот, прямо под рукой. Поэтому ОН на протирку не шел никогда, вместо этого использовался ацетон, которого у нас было хоть залейся.

Что такое ОН, нужно пояснить, потому что многие этого могут и не знать. Это из анекдота, автор которого, как часто бывает, неизвестен. Анекдот такой.

Захватывают чапаевцы железнодорожную станцию, а уже через полчаса прибегает к Чапаю Петька и говорит:

– Василий Иванович, на путях белые цистерну со спиртом оставили.

– Откуда знаешь?

– Да у нее на боку С2Н5ОН написано. Вот такенными буквами! Я попробовал – точно спирт. Что делать? Может, на землю вылить?

– Нельзя, взбунтуются бойцы. А нам во время наступления бунта никак нельзя допустить.

– Ведь перепьются же хлопцы!

– Это точно. Значит так, приказываю. Надпись закрасить!

Петька находит немного краски, залезает на цистерну, закрашивает, но краски хватает только на первые четыре символа. Ладно, черт с ним, решает бравый ординарец, все равно не поймут.

Через пару часов Чапаев обнаруживает, что бойцов что-то не видно. Галопом на станцию, а там все его лихие рубаки пьяные валяются. Он к ним, что такое, мол, да откуда выпивка. А ему в ответ: да вот, целая цистерна спирта была. Откуда же вы, стервецы, про спирт прознали? На что получает резонный ответ.

– Дык, командир, на ней же по-русски написано: он!

Так вот он у Степы водился, и Степан его употреблял. Зная такую его слабость, начальство выдавало ему норму не на месяц сразу, а на какой-то период. Не то на неделю, не то на смену, не помню. Такая практика позволяла поддерживать классного специалиста в относительно нормальном состоянии, то есть не в ущерб качеству.

Когда эта история происходила, я с завода уже уволился по причине призыва в армию, так что рассказываю ее с чужих слов. А рассказчиком и одним из ее действующих лиц был Александр.

Как-то пришлось Сане выполнять срочную работу, просто очень срочную, сдать которую требовалось не позже утра. А она включала в себя ту самую сварку. Он заранее, еще в обед, договорился со Степаном, что тот задержится и все сделает. Степа мужик нормальный, согласился.

Но тут в выполнение срочного, чуть ли не правительственного заказа вмешивается судьба. Раздатчица, которая регулировала норму выдачи спирта, ушла в отпуск, и вместо нее столь ответственную миссию поручили выполнять не сильно опытной в этом деле девушке, кажется, инженеру по технике безопасности, человеку ответственному, честному и непьющему. И она свою новую обязанность исполнила так, как то было написано в инструкции – выдала Степе всю месячную норму. Все четыре или сколько там положено литра. Сразу. И как раз в тот самый день. После обеда.

Степка при виде такого изобилия не выдержал и принял на грудь. И еще раз. И еще раз. Да не один. Когда вечером Сашка с готовым отсеком в руках пришел к нему на рабочее место, он увидел не готового выполнить ответственную работу специалиста, а два еле живых тела, находящихся в состоянии глубокого алкогольного сна, если не сказать отравления.