Хультура речи - [49]

— Вот, на хер! — гордо сказал Карабас. Он понимал толк в бабах. И, решившись жениться, долго и тщательно выбирал из того, что висело у него в кладовках или работало на сцене. — Зверь-баба! Розовый куст, а не баба! Мальвина, на хер, Барабас!

В голове куклы что-то ответно клацнуло, она живо выскочила из футляра, приподняла юбки и деловито заплясала, выкаблучивая перед столом довольно правильную восьмерку. Все зааплодировали. Дуремар выдвинул поперек лавку, и кукла, не прерывая танца, ловко заскакала через нее туда и обратно.

— Учись, жаба! — пихнул Базилио свою подругу.

Та не отреагировала, с пьяным интересом разглядывая Буратино, проползавшего под столом к большущему пустому кувшину. На шее у Буратино болтался золотой ключ, который можно было пропивать целую неделю, и то, если заказывать самые дорогие напитки.

— Ак-к-кредитив! — выговорила лисица первое, что ей пришло в этой связи в голову.

— Где?! — сшибая кружки, повернулся к ней кот.

— Что? — удивленно спросила Алиса, у которой склероз обострялся по пьянке до немыслимых степеней.

Буратино подтянулся на руках и со стуком упал в кувшин.

— Кто там? — спросил, поворачивая свою бородатую башню, Карабас.

— Откро-о-ой тайну-у-у! — опережая события, загудел сучковатым голосом Буратино.

— Яку таку тайну? — не понял Карабас.

Уточнения не последовало. Буратино молча возился в кувшине, пытаясь поставить на место отскочившую челюсть.

Карабас пожал плечами и повернулся к осоловевшему Дуремару:

— Почудилось, на хер... Хер его знает, то ли почудилось, то ли хер...

— Премного благодарен, вашсясь! — вскричал Дуремар. Он ел и пил только на халяву, поэтому голодал, а здесь оторвался так, что на глазах заплывал жиром.

Карабас отечески похлопал его по плечу, кряхтя, нагнулся и снова завел ключиком Мальвину. Та заплясала.

— Отдыхайте, гости дорогие! — широко махнул рукой Карабас. На пол полетели бутылки и вазы. — Пляши, курва! Любимица моя! Каждому, дура, спляши! Ненаглядная ты моя!

— ...Золотого ключика-а-а-а!!! — нечеловечески взревел в кувшине Буратино. Хайло у деревянного было еще то.

— А пошел-ка ты, брат-кувшин... НА ХЕР!!! — рявкнул Карабас и засмеялся. Он и вообще был простой парень, а тут выпил водки, и еще выпил, и еще выпил, и еще пил, и теперь был просто добрым бородатым бревном. Смеялся он громко, Чиполлино в углу подбросило, но луковица лежала в забытьи еще с мальчишника и не проснулась.

Немного погодя Буратино высунул нос из кувшина и осмотрелся. Все спали. Кто где, вповалку, кроме Алисы, которая раскрыла пасть для финального тоста и заснула стоя, с выброшенной вверх рюмкой в руке и сияющими из пасти фиксами. Буратино выпрыгнул из кувшина, подошел к лисе и, не испытывая никаких чувств, обыскал ее. Украденные в третий раз деньги он положил себе в рот. Затем сел и стал думать. Процесс этот был неспешен. Для вычисления трижды три ему обычно требовалось сорок минут при хорошей погоде и отсутствии отвлекающих вопросов.

Буратино глядел на похрюкивающих во сне гостей, на валяющуюся под лавкой куклу с розовыми у корней волосами и думал, думал, думал.

«Хорошо ли я вложил деньги?» — думал Буратино.

Глава 3

А в это время старый-престарый Карло, очнувшись в ногах еще более старого Джузеппе, поднялся, проковылял в угол каморки и с огромным трудом помочился в дыру. Шушера не успела отодвинуться, но оскорбление снесла молча. Шарманщик гулял уже вторую неделю и пропил в доме все, кроме древней облезлой крысы и пяти последних сольдо, которые уволок его лакированный сын. А так как два старикашки, оклемавшись и задавшись целью, умудрились бы пропить и крысу, последняя тихо сидела в своей норе, не отвечала на провокации и мечтала о лучших временах, каковые ассоциировались у нее с долгожданной смертью обоих пугал.

— Джузеппе, друг мой! — томно обратился Карло к Джузеппе, другу своему, который по виду, запаху и положению в пространстве напоминал падаль. — Как я рад еще одному утру с тобой! Как прекрасен будет день, проведенный с другом! Хочешь, я подарю тебе сына? Куда, кстати, подевалась эта чертова кукла?

Повозившись на подстилке, Джузеппе выступил с ответной речью. Она состояла из серии пуков, хрюканья, стука головой об пол и заканчивалась немым вопросом.

— О, милый Джузеппе! Как я рад, что могу ответить тебе утвердительно! Сколь сладостно осознание мною того, что, кроме чудесного друга, Господь послал мне также пять звонких сольдо! Вставай, дружище, и мы пропьем их во славу Божию! — Карло ударил себя пятерней по карману и прислушался. Звона не было.

Джузеппе раскорячкой, держась за стену, начал вздыматься над поверхностью. Карло ударил по карману другой рукой и прислушался другим ухом. Джузеппе, балансируя головой, выпрямился и, помогая лицу руками, сформировал улыбку. Карло засунул лапу в карман и окоченел. Денег в кармане не было ни копья...

— Па-а-абереги-ись!! — вдруг заорал быстро уставший от вертикальности Джузеппе и с грохотом обрушился на пол. Он был сильно побитый жизнью человек и не мог стоять долго... 

Глава 4

«Хорошо ли я вложил деньги?» — в сто девятый раз подумал Буратино и приготовился к сто десятому. На большее кукла не была способна.