Хулиганы с Мухусской дороги - [31]

Ветераны похлопали глазами, отпили заказанного им пива, тяжело выдохнули и давай поочередно жать Максиму Астаховичу руку. На этот раз бизнесмен позволил пару рюмок водки с будущими компаньонами. Но долго не задержался. Ссылаясь на неотложные дела, заплатил за стол и оставил щедрые чаевые. А затем Максим Астахович в приподнятом настроении побрел по проспекту до отдела почты. Из Москвы отправили заказ, подарок ко дню рождения супруги Ирины Анатольевны.

Прогулявшись по мухусским улицам и решив намеченные на день дела, Максим Астахович к вечеру спешил домой. Довольный очередным удачным соглашением, каким он считал утреннюю беседу, вспоминал свои московские баталии. Где, с кем и как приходилось договариваться. От уличных бандитов до высших политических чиновников, — многих повстречал он на пути к деньгам и связям. Все складывалось хорошо. Везде выходил победителем, считая себя виртуозом с прирожденным талантом и путая тонкую грань между счастливым стечением обстоятельств и личным вкладом.

Дома Максима Астаховича встретили не песни, не танцы, не горячие блюда, а бледная, задумчивая жена. Она рассказала известные ей подробности отношений Сабины и Алиаса, не забывая приукрашивать и драматизировать. Дрогнула хватка коммерсанта, когда речь коснулась единственной дочки. Ни одной гениальной идеи, коими всегда оперировал мозг, не пришло сейчас в его голову. Максим Астахович плюхнулся в кресло и несколько часов смотрел на жену, не проронив ни слова.

***

Старая, сгоревшая мельница была окутана весьма спорными историями. Существовало несколько версий о том, кто и когда ее сжег. Даже соседи, живущие в ста метрах, противоречили в утверждениях, что же все-таки произошло. Кто говорил, что она сгорела задолго до войны, потому что ее поджег какой-то алкаш. Существовала история, что ее подожгли во время самих боевых действий, выкуривая снайпера. А оттуда сразу возникла новая, что её всем назло, уходя, поджег сам стрелок. Однако находились люди в трезвом уме и здравии, заявлявшие, что после войны они где-то год еще ходили к ней молоть зерна кукурузы.

В злополучный день два таких спорщика встретились и обменялись мнениями. Спор прервал едкий, специфический и совершенно невыносимый запах. Сочли, что в мельницу забежало животное и там провело последние свои часы. Один из спорщиков проявил любопытство и вошел проверить. Через минуту с криком выбежал.

— Там ужас! Там ужас!

Скоро вокруг мельницы, прикрывая платками и майками лицо, собралось немало неравнодушных людей. Алиас и Эрик вместе с несколькими мужиками, надев на лицо смоченные водкой повязки, зашли внутрь мельницы. Инал, приведя множество причин остаться, внутрь не ступил. На полу обнаружили два трупа. Один, измученный судорогами, уснул вечным сном в центре комнаты. Второй попрощался с жизнью, забившись в угол. Это были два молодых парня, которым еще было бы жить и жить. Они с неделю пропали из дома. Родители искали, переживали, не могли найти себе места, а в итоге вот! Нашли!

Это был пятый случай передозировки с момента первого описания трагической гибели мальчика. Все те же открытые ворота. Мать, разрывающая ногтями лицо. Мужчины, плачущие в сторонке. Женщины, кричащие во все горло. Братья, бьющие руками по голове. Друзья, отказывающиеся верить. И жизни, так нелепо оборвавшиеся. Все было идентично, но никого и ничему так и не научило.

Очередное похоронное мероприятия из-за наркотиков. Никого не устраивал такой ход событий. Однако кроме эмоциональных высказываний и недоуменных пожиманий плечами, конкретных решений не было. К вечеру поставили столы, для поминания ушедших подали вино и фасоль. И полилось спиртное в землю, и понеслись скорбные речи в воздух. Вспоминали ребят только хорошим словом, желая им царствия небесного. Вспомнили и других ушедших, недавно умерших друзей, погибших во время войны и задолго до ее начала. Завершать плохой стол следует словами о доме, желая, чтобы в нем больше не было горя, только радостные события, а оставшимся членам семьи — здоровья и благополучия. Но ни у кого не получилось выговорить четко и ясно тост. Каждый невнятно бормотал что-то себе под нос, путая слова и повторяясь. Все прекрасно осознавали одну простую истину: после такого горя счастья в доме, по крайней мере, для родителя — дело невозможное.

Алиас, Инал и Эрик, пройдя обряд соболезнований, сели во дворе на лавочке, откуда наблюдали за происходящим.

— Алиас, а мы черствеем!

— Ты прав, Инал. Помню, как были потрясены в первый раз. А сейчас воспринимаем трагедию, как нечто должное. Как будто по-другому и быть не могло.

— Братья, это свойственно людям. У каждого своя жизнь, не вините себя ни в чем, — вставил Эрик.

— И что ты предлагаешь? Мириться? И ждать, пока судьба ударит больнее? — возмутился Алиас.

— Есть выход? Посмотри на них! На их бледные, иссушенные лица. Как будто гипсом заделали. И все в них искусственно. Недавно вместе употребляли, а сегодня отцу сочувствуют! — Инал указал на горстку людей.

— Больные люди, что с них взять? Ты посмотри, у них один глаз плачет, а другой уже ищет, где деньги на наркотики найти!