Хулиганка - [24]

Я вас люблю,

Я думаю о вас,

Вы для меня — смятение отныне.

Роман Гуцинок тихо сказал отцу: «Зачем она взяла эту песню. Ведь Магомаев ее так здорово спел». После того как я исполнила песню, Рома с облегчением заметил: «Это только Нине подвластно».

Я, честно говоря, не помню, как тогда пела, но думаю, что все эти невзгоды, скопившиеся в моей душе — Слободкин, Калинин, Лапин и прочее, — вызвали целый вулкан чувств, которые с болью вырвались на свободу. Когда я подошла к гримеру, меня окружила толпа артистов. Я была счастлива в ту минуту, понимая, что большей благодарности, чем благодарность артистов, не бывает. Но недолго я радовалась. Выйдя в фойе Театра эстрады в окружении композитора Вячеслава Добрынина, его жены Иры и подруги Аллы Пугачевой, я услышала голос моего супруга, который осторожно сообщил мне: «Тебя сняли с первого тура конкурса».

Поначалу я думала, что это — очередная шутка, а потом, убедившись, что так оно и есть, стала понимать и приходить к выводу, что пока в стране будут управлять такие люди, как Лапин, мне здесь делать будет нечего.

Уже через некоторое время до меня дошел слух, что якобы меня видели в ОВИР, где я подавала документы на отъезд в Израиль. Через год слухи поутихли.

Я продолжала петь, хотя на телевидение и радио меня не пускали. Как-то мне позвонил композитор Эдуард Колмановский и предложил записать с ним милую песенку для телефильма «Три дня в Москве». Спустя некоторое время я зашла в продуктовый магазин, где увидела огромного мясника с топором. Ударяя им по чурбану, на котором лежали куски мяса, он громко, не смущаясь людей, стоявших за продуктами, напевал:

Одна снежинка —

Еще не снег, еще не снег,

Одна дождинка —

Еще не дождь.

Услышав это, я сразу поняла, что песня полюбилась. Э. Колмановский был горд этой песней и очень любил меня как исполнительницу. Однажды ему позвонили из «Останкино» и предложили сделать на телевидении передачу с этой песней, но певицу, то есть меня, заменить другой. На что абсолютно порядочный и честный человек Эдуард Савельевич ответил: «Песню эту будет исполнять или Нина Бродская, или никто!» Посовещавшись, они согласились снимать передачу с моим участием, при этом долго крутили меня на стуле, не акцентируя внимание на моем лице.

У меня была совершенно замечательная подруга Таня Гудкова. В шутку обычно говорят так: «Друзья познаются в БЭДЭ».

Вот как раз такой случай. Танюша в пору, когда я была «закрыта» для «ящика» и «слухового» аппарата, работала в должности редактора литературно-драматической редакции в «Останкино». Случайно встретившись и узнав о моей проблеме, она изо всех сил старалась мне помочь. Она пригласила меня для участия в телепередаче «Театральные встречи», которую вел тогда Василий Лановой. Поначалу все шло хорошо, но когда дело дошло до определенного этапа, то есть до Лапина или его референта, мою запись с песней вырезали из передачи. Я уже была к этому готова, а Таня сказала: «Если мне завтра скажут, чтобы я ушла с работы, я уйду, но тебя пробью!» Вот такие настоящие друзья были тогда в моей жизни, но, конечно, есть и сейчас. Таня все-таки пробила меня в другой передаче «Театральные встречи». Сколько было счастья и восторга! Такую радость мы поспешили отметить в ресторане «Арагви». Помню, когда мы шли туда, люди, видевшие эту передачу, смотрели мне вслед. Это было здорово!

Спустя какое-то время после передачи, меня вдруг пригласили приехать в одну организацию, которая находилась на Неглинке и занималась концертами за рубежом. В ту пору в моем репертуаре появилась очень популярная песня В. Добрынина на стихи моего друга Леонида Дербенева «Кто тебе сказал». И когда я приехала в Болгарию, где пела с оркестром «София», после этой песни на сцену выносились корзины цветов. Оказывается, песня «Кто тебе сказал» в моем исполнении стала лучшей песней года в Болгарии.

Памятные и веселые случаи из концертной жизни

В Москонцерте в 70-х годах я работала с прекрасным ансамблем под управлением А. Пульвера.

Работать приходилось очень много, порой меня просто разрывали на части, несмотря на то что на телевидении я продолжала оставаться запрещенной. Мы много и с большим успехом выступали не только на московских площадках. Вспоминаю, как приехали на концерты на Байконур. Неожиданно кто-то из местных мне говорит: «Что-то вы часто к нам стали ездить». Думаю, как это часто, когда я вообще здесь впервые? Приводят нас вечером на концерт, а в зале зрителей можно по пальцам сосчитать. Я расстроена, но директор филармонии уже после концерта меня успокаивает: «Нина, не расстраивайтесь. Завтра будет полный зал». Оказывается, до моего приезда там побывала с концертом моя однофамилица Ирина Бродская. Естественно, не зная этого, люди пришли на мой концерт, но лишь позже всем стало ясно, что это была не я.

Много тогда мне приходилось ездить и участвовать в лучших концертах во дворцах спорта и на стадионах. Я сейчас вспоминаю один эпизод, который произошел на стадионе где-то на Украине в пору популярности Валентины Толкуновой. Я и наша чудная, а я бы назвала ее Великая, Клавдия Ивановна Шульженко стояли в помещении стадиона, где постоянно мелькали люди и где находились комнаты, в которых артисты переодевались. Мы с Клавдией Ивановной о чем-то разговаривали. Внезапно появилась Валюша с полной охапкой цветов, и, конечно, вокруг поклонники, жаждущие ее автографа. Наконец освободившись от них и оставшись наедине со своими цветами, она заявила во всеуслышание: «Как я устала от популярности!»