Хулиганка - [12]

Однажды вечером после концерта в Ленинграде ко мне в номер кто-то постучался. «Кто там, войдите!» На пороге стоял Я. Френкель. «Нина, вы что-нибудь ели?» — «Нет», — ответила я. Он достал бутылку молока, одну булочку и сказал: «Вам половина и мне половина». Я была очень тронута его заботой.

Вспоминаю наше с Френкелем выступление в Лужниках, где праздновалась годовщина Комсомола. Трибуны были переполнены людьми. Шел концерт, объявили Яна Абрамовича, который сел за рояль и спел несколько любимых и популярных в ту пору песен, затем, подойдя к микрофону, который был поднят очень высоко под его рост, стал объявлять меня. В зале раздались бурные аплодисменты. Я подошла к микрофону. Публика начала смеяться, ведь оба мы напоминали смешных персонажей Пата и Паташона.

Он смотрел на меня сверху вниз, я смотрела на него снизу вверх. Картина выглядела смешной. Затем Ян Абрамович начал медленно опускать стойку с микрофоном, подбирая правильную для меня позицию. Люди на трибунах смеялись все громче, а когда Френкель установил микрофон на достаточной позиции — а это означало на уровне своих бедер, что быдо для меня в самую пору — зал разразился диким хохотом, который невозможно было остановить. Наконец, когда стало тихо, Френкель спросил меня: «Нина, вам так удобно?» — и зал опять начал хохотать.

В ту же весну мы приехали в Днепропетровск, где параллельно с нами выступал Ансамбль скрипачей Большого театра. Руководитель этого коллектива Ю. Риентович подарил мне букет цветов, на который я смотрела и не верила тому, что все это происходит со мной.

ГЛАВА VII Вокально-инструментальныи оркестр под управлением Юрия Саульского

Я была творческим человеком, интерес к новым песням, новым переживаниям и ощущениям требовал постоянного удовлетворения, не позволяя успокаиваться на достигнутом. Поработав с Яном Френкелем, я отправилась на поиски нового, неизведанного. И путь этот привел меня в вокально-инструментальный оркестр под управлением и при участии композитора и аранжировщика Юрия Саульского. Оркестр организовался сравнительно недавно, он существовал всего лишь один год. Юноши и девушки в оркестре были очень молодые, но я была моложе всех. Однако несмотря на мой молодой возраст, все уже слышали и знали мои песни и относились ко мне с большим уважением.

В ту пору на экраны кинотеатров вышел фильм «Шербургские зонтики», в котором звучала музыка известного французского композитора Мишеля Леграна. Увидев этот фильм и услышав звучавшую там музыку, я буквально потеряла покой и уговорила Ю. Саульского достать мне магнитофонную ленту с тем, чтобы я могла петь это произведение. Юра с большим трудом достал пленку. Но магнитофона в ту пору у меня не было, а времени оставалось — один день. Аранжировка «Шербургских зонтиков», которую сделал для оркестра с хором Ю. Саульский совместно с аранжировщиком Арнольдом Норченко, была готова для репетиции на следующий день. Не помню как, но я достала у друзей магнитофон, списала кое-как текст, который, разумеется, звучал на французском языке, который я совершенно не знала, и назавтра отправилась на репетицию. Вспоминаю, как позже в Ленинграде ко мне за кулисы подошла женщина и спросила, где я учила французский. На что я ей ответила: «Нигде». Она удивленно посмотрела на меня и воскликнула: «Всего две фонетические ошибки!»

В оркестре Саульского было много разного народу, например, начинающий тогда Вадим Мулерман, который пел своего «Короля» — это была такая незамысловатая песенка, но пользовалась она большим успехом. В ту пору Вадик был сравнительно молодым и относился ко мне по-дружески. Ему тогда приходилось нелегко. Он не имел московской прописки и часто ездил из Харькова, где жил, в Москву, а денег порой не хватало. Нередко ему приходилось спать на вокзале, да еще и голодным! Пару раз я давала ему взаймы немного денег, которых у самой не было в силу маленькой концертной ставки, да и ту не всегда можно было получить.

В оркестре у нас был директор — Марк Красавицкий, который пользовался моей забывчивостью и добротой. Довольно часто, когда я приходила за деньгами, он показывал мне ведомость, в которой стояла энная сумма, и при этом ласково шпорил: «Нина, а вы уже свои деньги все выбрали». Это длилось долго, пока однажды мое терпение лопнуло, и я ушла из оркестра. Надо сказать, что я таких вещей не терпела.

Была в оркестре еще одна молодая девушка из вокальной группы — Валентина Толкунова. За кулисами у девушек часто возникали разговоры о том, о сем, но чаще всего об этом. И каждый раз Валюта, вопросительно глядя на всех, говорила: «Ой, а как это и куда». Все, смеясь, расходились в стороны, а я старательно пыталась объяснять, куда и как, несмотря на то что сама в ту пору была абсолютно неопытна в таких делах.

Валюта вскоре вышла замуж за Юру Саульского, и какое-то время, как мне говорили, они были счастливы. И слава Богу! Но к тому времени мой след из оркестра уже давно простыл.

Веселые посиделки

В те годы мне уже часто приходилось записывать песни на радио, и многие из них становились популярными. Надо сказать, что невзирая на мой юный возраст авторы-песенники охотно приглашали меня на разные вечера, посиделки — в Дом композиторов, Дом работников искусств или в Дом журналиста, где за веселыми шумными беседами мы опустошали горы вареных раков с пивом. На этих вечерах бывали композиторы: Юрий Саульский, Роман Майоров, Борис Савельев, Владимир Шаинский; поэты: Наум Олев, Игорь Шаферан, Инна Кашежева и многие другие. Шутили, смеялись, порой сочиняли веселые эпиграммы. Помню, когда Борис Савельев, накопив энную сумму деньжат, купил себе машину «Запорожец», кто-то из поэтов написал на музыку популярной тогда песни Б. Савельева «Наш сосед» такие слова: