Худшее из зол - [11]
Он распахнул дверь и остановился на пороге как вкопанный.
В центре комнаты стоял Шарки и с изумлением рассматривал стены. Он обернулся на звук. Ярость на лице Донована заставила его принять оборонительную позу.
— Я… это… просто мне… я… я не знал…
— Вон отсюда. — Донован говорил очень тихо. Как угрожающий скрип и скрежет старой дамбы, которая вот-вот рухнет под напором разрушительной приливной волны. — Пшел вон. Кому говорят.
— Я…
Донован прыгнул на него, повалил на пол, подмял под себя, схватил за горло, сжал.
— Скотина! — шипел он. — Ты не имел права сюда входить! Никакого права, слышишь, ты!
Шарки уцепился за его пальцы, но сделать ничего не смог. Донован словно каменными тисками сжимал горло. Лицо юриста налилось кровью, стало темно-багровым, глаза вылезали из орбит.
— Скотина!
Руки Шарки начали слабеть, скользнули на пол. Он сначала еще открывал рот, как выброшенная на берег рыба, а потом так и застыл с открытым ртом. Тело переставало дергаться.
— Джо, ради бога, опомнись! Что ты делаешь!
Донован посмотрел на лежавшего под ним человека, словно видя его впервые. Он как будто вдруг очнулся, отшатнулся к стене и, глядя в одну точку и тяжело дыша, медленно съехал вниз.
Уголком сознания он отметил, что к распростертому телу подошла Мария, склонилась над ним, пытаясь вернуть к жизни. Кажется, ей это удалось.
Донована бросило в жар, к горлу подступила тошнота. Тело налилось свинцом, руки стали ватными. Он видел, как Мария оторвалась от своих забот, оглядела комнату. Что она увидела? Он понимал, что она при этом думает.
С трех стен вокруг смотрело одно и то же лицо. Темноволосый мальчик с сияющими глазами. То озорной, то серьезный. С мамой и папой. Со старшей сестрой. Со всеми вместе. С друзьями. Дома. В школе. Дэвид на каникулах во Франции. Дэвид в Диснейленде. На солнечном песчаном пляже.
История маленькой жизни в фотографиях. Со дня рождения до шести лет. Только до шести лет, а дальше — ничего.
Среди них пожелтевшие вырезки из газет с кричащими заголовками о единственном событии:
«Бесследное исчезновение ребенка».
«В деле пропавшего шестилетнего мальчика ни одной улики».
«Несчастный Дэвид: почему никто его не видел?»
У дальней стены коробки с наклеенными надписями:
«Полицейские отчеты».
«Справки о пропавших без вести».
Донован, часто и тяжело дыша, затравленно смотрел на непрошеных гостей.
Шарки, похоже, пришел в себя, Мария помогла ему приподняться. Лицо оставалось багровым, в глазах стоял ужас.
— Извините…
Мария снова оглянулась:
— Прости, Джо…
Донован молчал, уставившись куда-то поверх их голов. Он будто и сам стал невидимкой.
— Нет-нет, — с трудом ворочал языком Шарки. Голос срывался, скрипел. — Это я во всем виноват. Я не должен был… Извините.
С помощью Марии он тяжело поднялся с пола.
— Я не подумал, что вам может быть так… — он вздохнул. — Вам до сих пор, наверное, очень больно.
Донован медленно, с усилием кивнул.
— Да, — произнес он. — А теперь — убирайтесь.
Мария кивнула:
— Прости, Джо. Мы очень виноваты.
Донован продолжал смотреть прямо перед собой.
— Оставьте меня в покое, — произнес он слабым, срывающимся голосом.
Посетители направились к выходу, Мария поддерживала Шарки. Дойдя до двери, он обернулся.
— Мария не рассказала вам о нашем предложении? — Его голос еще немного дрожал.
Донован поднял глаза. Мария взглянула на Шарки и нахмурилась.
— О каком предложении?
— Вы, — в глазах Шарки промелькнула цепкость юриста, — помогаете нам найти Гэри Майерса, проведете переговоры от нашего имени, а мы поможем вам искать сына.
Донован вскочил на ноги, не обращая внимания на вихрь в голове:
— Вы знаете, где Дэвид?
— Нет, — сказал Шарки. — Я этого не говорил. Я сказал, если вы поможете нам, мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам.
Мария не верила собственным ушам. Она покачала головой. Это совсем не входило в их планы. Она открыла рот, собираясь заговорить. Шарки ласково, но решительно сжал ее руку, посмотрел прямо в глаза и предостерегающе покачал головой. Донован не заметил этого обмена знаками.
— Как? — спросил Донован.
— Вам будет предоставлен доступ к любым нашим источникам. Вы сможете воспользоваться любыми нашими ресурсами… Что на это скажете, Донован?
Шарки улыбался, он вновь стал самим собой.
Мария отвернулась, покачала головой.
— Итак? Вы принимаете наше предложение?
Донован не отрывал от Шарки глаз, в душе шевельнулась, подняла голову надежда.
— Да, — ответил он. — Принимаю.
Шарки протянул руку. Донован на этот раз ее пожал.
Он вдруг заметил, что дождь прекратился.
3
Джамал открыл глаза, подоткнул под себя куртку, с трудом сдерживая дрожь.
Разогнул затекшие, окоченевшие ноги, медленно потянулся, избавляясь от боли и покалывания во всем теле, широко, с хрустом зевнул.
Он не выспался — будто и не спал вовсе.
Даже у новой БМВ заднее сиденье не отличается мягкостью и упругостью, а уж после пары десятков лет использования в хвост и гриву из него во все стороны торчали ржавые пружины и клочья отсыревшей набивки: не то что лежать — сидеть невозможно. Но выбор был невелик: либо здесь, либо на улице. Он особо не раздумывал, потому что очень хорошо знал, что такое ночевать на улице.
Поздняя осень 1940 года. Лондон сотрясается от немецких бомбежек. Жителей столицы массово отправляют в эвакуацию. Среди прочих групп эвакуированных – школьники и их молодая учительница Ева Паркинс. Они еще не знают, что никакие немецкие бомбы не сравнятся по гибельной опасности с той неотвратимой демонической силой, что таится в давшем им приют мрачном особняке Илмарш-Хаус…
Во время служебной командировки в Австрию пропал без вести российский гражданин, чеченец по национальности, владелец небольшой компьютерной фирмы Асланбек Русланов. В Вену вылетел сотрудник Российского национального бюро Интерпола майор Гольцов.Найти исчезнувшего российского бизнесмена нужно было как можно быстрее, так как на его счету в австрийском банке аккумулировались десятки миллионов долларов, предназначенных для закупки чеченскими боевиками новейших систем вооружения.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Этот остросюжетный детектив рассказывает о преступлениях международной мафии — ее самого «интеллектуального» крыла, занимающегося похищением, сбытом и фальсификацией художественных ценностей, а затем пускающие «отмытые» деньги на оружие, наркотики, подкуп политиков, террористические акты.Противостояние организованной, щедро финансируемой преступности и следователей-одиночек, рядовых сотрудников Интерпола создает напряженное силовое поле этого захватывающего романа. В книге есть все, чем привлекателен детективный жанр: хитроумные преступления, таинственные убийства, тонкие расследования, неожиданные разоблачения.
Джорджо де Кирико – основоположник метафизической школы живописи, вестником которой в России был Михаил Врубель. Его известное кредо «иллюзионировать душу», его влюбленность в странное, обращение к образам Библии – все это явилось своего рода предтечей Кирико.В литературе итальянский художник проявил себя как незаурядный последователь «отцов модернизма» Франца Кафки и Джеймса Джойса. Эта книга – автобиография, но автобиография, не имеющая общего с жизнеописанием и временной последовательностью. Чтобы окунуться в атмосферу повествования, читателю с самого начала необходимо ощутить себя странником и по доброй воле отправиться по лабиринтам памяти таинственного Гебдомероса.
На этот раз у Александра Турецкого особенно трудная и опасная работа. Похищают сына Президента кавказской республики, который является козырной картой в широкомасштабной международной игре. Сулящая бешеные прибыли акция привлекает внимание крупнейших концернов, мафии и кое-кого еще…
В Осло обнаружены трупы двух молодых женщин, умерщвленных с помощью неизвестного орудия. Безжалостный убийца подкрадывается к своим жертвам бесшумно, как леопард, отнимая у них жизнь с изощренной жестокостью. Следствие топчется на месте, и Харри Холе вызывают из бессрочного отпуска. Пока полицейское начальство пытается использовать его в межведомственной борьбе, измученному охотнику предстоит пройти долгий путь по кровавому следу хищника…
Чтобы замять скандал с подстреленным во время саммита в Осло американским спецагентом, полицейского следователя Харри Холе переводят в Службу безопасности, где ему предстоит выявить связь между королями подпольного рынка оружия и группой неонацистов. Харри выходит на весьма подозрительную сделку: некто приобрел за большие деньги киллерскую винтовку с оптическим прицелом. Коллега Харри, норвежка Эллен Йельтен, убеждена, что в этом деле не обошлось без большой политики. Догадка стоит ей жизни, но американец все равно продолжает следствие.
В Сиднее зверски убита молодая норвежка Ингер Холтер. На помощь австралийским коллегам полиция Осло посылает следователя Харри Холе. В Австралии Харри подстерегает множество неожиданностей. Здесь он обретет и потеряет и добрых друзей, и свою большую любовь. А поиски жестокого убийцы, подобного страшному змею Буббуру из сказаний австралийских аборигенов, станут для Харри глубоко личным делом и превратятся в смертельную схватку с загадочным и многоликим врагом.
Поистине в первом снеге есть что-то колдовское. Он сводит любовников, заглушает звуки, удлиняет тени, скрывает следы. Разыскивая пропавшую Бирту Беккер, Харри Холе приходит к выводу, что годами в Норвегии в тот день, когда выпадает первый снег, бесследно исчезают замужние женщины.Впервые Харри сталкивается с серийным убийцей на своей родной земле. Преступник, которому газеты дали прозвище Снеговик, будто дразнит старшего инспектора, доводя его до последней грани безумия…Перевод с норвежского Екатерины Гудовой.