Художник каменных дел - [31]

— У нас здесь больной, — сказал Алексей, перелезая через подоконник в комнату. — Постарайтесь работать тише.

Ефаний отложил топор.

— Так что ж ты вечор-то не упредил? — укоризненно сказал он. — Слазь, Панкрат. Негоже так по больной-то голове стучать.

— Как же мы робить-то будем? — недоуменно спросил Панкрат.

Алексей неторопливо огляделся по сторонам, заглянул в зияющие дыры в полу, окинул взором порушенную штукатурку и сказал:

— В других комнатах картина примерно такая же. Впрочем, давайте пройдем по флигелю вместе и составим план.

— Ты, барчук, работу нам давай, а планы писать не наше дело, — сказал Панкрат.

— План писать — тоже работа, — улыбнулся Алексей.

В других комнатах, обращенных к реке, со стен и с потолка глядели черно-бурые кляксы плесени.

— Вот вам и французский стиль! — протянул Алексей.

За пыльным окном мелькнула знакомая белая тень, и он, оставив работников, поторопился за Евгенией Ивановной, вышедшей на утреннюю прогулку. Она обернулась на звук шагов.

— Алеша, все меня бросили! — печально сказала она. — Муж отослал, вы куда-то запропастились...

— Евгения Ивановна, милая, зачем вам этот флигель?

— Что, как? — удивилась она.

— Представьте себе, как красиво станет смотреться дом, если снести флигель, — заговорил Алексей, жестом как бы отсекая флигель. — В доме дюжина пустующих комнат, а вы не хотите расстаться с этим ни на что не пригодным помещением...

— Я не думала об этом, — растерянно сказала она.

— Доверьтесь мне, — продолжал Алексей, указывая на флигель. — Увидите, как оживет дом!

— Да делайте, что вам угодно. Только иногда уделяйте мне чуточку внимания...

Алексей побежал к работникам, бросив ей на бегу: «Благодарю!»

С того дня у Алексея не было ни минуты покоя. Дни понеслись в лихорадочном темпе, одни планы сменялись другими, и каждый новый казался верхом совершенства. То он задумал выстроить на месте флигеля ротонду, начертил план, и все с этим планом согласились. Потом сам от него отказался и спланировал открытую галерею в греческом стиле, а когда убедил хозяев в том, что она просто необходима, и от нее отказался.

Рабочая артель из пяти человек довершала между тем снос флигеля. Когда пространство освободилось, Алексей вдруг увидел, что самым лучшим решением было первое — открыть вид на дом, разбив на месте флигеля газон. Придя к такому выводу; Алексей растерялся: строительный зуд, который он разжег в себе, требовал разрешения, но получалось так, что он сам лишил себя возможности осуществить первую в своей жизни постройку. Невольно он вспомнил отца, заготовившего когда-то строительные камни, которые так и не нашли применения.

Николай Кириллович дружелюбно подшучивал над ним, называя его великим зодчим, и говорил, что Алексею первому из архитекторов удалось улучшить постройку, не растратив отпущенных средств. Алексей между тем загадочно улыбался и молчал. Он подолгу что-то обсуждал с Ефанием Кормильщиковым и до поры держал свои планы втайне от хозяев.

Однажды на вечерние «посиделки», куда ненадолго стал выходить Николай Кириллович, Алексей принес акварель на большом листе плотной бумаги. Евгения Ивановна, взглянув на нее, вскрикнула: среди зелени стояла удивительно грациозная сторожка из белого природного камня. Она была с односкатной крышей, с легким балконом и наружной лестницей, ведущей из сада на второй этаж. Строение поражало простотой и неожиданно современными линиями. Не было нужды спрашивать, в каком месте Алексей собирался построить сторожку,— на рисунке был изображен знакомый всем уголок сада.

Николай Кириллович встал с кресла и принялся разглядывать рисунок.

— А вы уверены, что она будет так же хороша в натуре? — спросил он, не отрываясь от акварели.

— Она должна быть привлекательней, чем нарисована здесь, — со спокойной уверенностью ответил Алексей.

— В таком случае, — сказала Евгения Ивановна, — я знаю для нее более подходящее место... — Все обернулись к ней. — На южном склоне у дуба, там, где прежде была отцовская баня.

— Место в самом деле красивое, — заупрямился Алексей, — и его давно бы пора облагородить. Но что мешает построить там вторую такую же... или еще лучше?

— Лучше не может быть!

— Почему же не может? Может.

— Алеша, милый, — вмешался Николай Кириллович, — не надо другой. Постройте такую же, — сказал он так, как будто бы первая уже стояла.

На рассвете Алексей уже был на строительной площадке. Он попросил рабочих аккуратно вынимать грунт под фундамент, чтобы не повредить ни одного кустика. Несколько дней подряд в сапогах, перепачканных глиной, с весело горящими глазами рыл он вместе с работниками котлован. А на дороге гремели телеги, груженные бутовым камнем, известью, песком. Каменная кладка велась всухую. Камни притесывались один к другому, чтобы потом, когда их посадят на раствор, кладка обрела крепость монолита.

Не было, казалось, человека, счастливее Алексея, когда он выбирал из груды нужный камень и волок его к котловану.

Ефаний Кормильщиков не раз говорил ему:

— Не барское это дело, Ляксей. Брось.

Но разубедить Щусева было невозможно. Работал он истово, тесал глыбы, как заправский каменотес, а если камень разваливался под ударами молотка, брался за новый и не успокаивался, пока не удавалось притесать камни вплотную, грань к грани.